Первый последний день, Просто грустный рассказик...

Мой первый последний день.
На всём белом свете не было дамы прекрасней, чем леди Джиневра. Её шелковистые волосы золотым дождём ниспадали на величественно выпрямленную спину, лебединую шею, гордый изгиб плеч. В сапфировых глазах, заключённых в оправу из длинных, светлых ресниц, светился цепкий, совсем неженский ум. Но сердце её было чутким и способным на истинные чувства.
Каждый день в её гостеприимном замке собирались за общим столом сотня храбрых рыцарей и столько же прекрасных дам. Рыцари похвалялись своими подвигами и победами, дамы – красотой и богатством наряда. И леди Джиневра выделялась среди них, как луна среди звёзд, озаряя их светом своей улыбки. В этом пышном зале, среди нарядных гостей, хватало места и для меня, и немного божественного света озаряло и мой путь.
Если бы я был Тристаном, я сражался бы в бесчисленных боях во имя моей Изольды, если бы я был Ланселотом, то пошёл бы за своей Гвиневер босиком по мосту, острому, как лезвие клинка, ели бы я был Мерлином, я достал бы луну с неба и брошью приколол на грудь своей Нимуэ… Но я всего лишь бродячий менестрель, я не достоин даже сидеть с ней за одним столом. Опустившись у подножья её трона, как у жертвенного алтаря любви, я возносил свои мольбы этой самой жестокой из богинь – пел моей леди песни о доблестных рыцарях и их прекрасных дамах, о любви, которая дарит радость и страданья. И её милостивый взгляд был мне лучшей наградой, от улыбки её я хмелел, как от молодого вина.
Но что ей любовь простого барда… Я мог лишь петь ей о чужих чувствах, но не смел заговорить о своих. Как же это больно – видеть улыбку, распускающуюся на губах подобно свежему бутону розы, и понимать, что этого цветка тебе не сорвать никогда. И так я жил на земле как в аду, пока не пришёл Судный день и не настал воистину ад на земле.
И разверзлись небеса, и грянули трубы архангела Гавриила, и звук их был подобен раскатам грома. И выпал на беззащитные посевы град, и свинцовые тучи заволокли солнце, и засверкали молнии. И пало с небес пламя, и запылали города, деревни и леса. И люди в страхе покидали жилища свои.
Опустел гостеприимный замок леди Джиневры, верные рыцари и прекрасные дамы бросили её. И осталась она совсем одна в своих покоях на вершине башни из серебра и хрусталя.
Но моё сердце было полно ей, как драгоценный кубок живительной влагой, и я не мог расстаться с ней. И я вошёл в её покои со смирением и почтением, боясь потревожить или напугать мою леди. Она стояла у окна и смотрела на небо, в котором, как в бескрайних водах океана, отражалось пламя горящих деревень. Услышав шум моих шагов, она обернулась и спросила с радостью и удивлением:
- Зачем ты остался?
Но я ничего не ответил, зачем нужны слова, когда достаточно одного взгляда. Я подошёл к ней и встал рядом, и леди Джиневра прильнула ко мне, как испуганное дитя, и мы вместе стояли и смотрели в затухающее небо, в котором тонули последние отблески пожаров.
- Смотри, звезда падает! – воскликнула вдруг она.
Моя несчастная леди… Это была не звезда, а ангел с пылающим мечом, он спускался с небес, дабы покарать грешников, помилуй Господь их мятежные души… Ей не стоило этого видеть.
- Закройте глаза, миледи, - она с изумлением взглянула на меня, - закройте глаза, и я расскажу вам сказку, светлую, и немного печальную, - она доверчиво улыбнулась и положила голову мне на плечо, - О людях, которые будут жить через много-много лет. Они будут ездить по небу аки посуху на волшебных колесницах, и строить башни из камня и стали до самого неба. Они будут во всём лучше нас, добрее, умнее… Но любить так же горячо и искренне как мы они вряд ли смогут.
***
Дженни самая красивая девчонка в нашем городке. Косы, как спелые колосья, а синие глаза затерялись в золотой чёлке, как васильки в пшеничном поле. Умница, красавица, всегда окружённая весёлой толпой подружек и друзей. Я мог лишь мечтать о такой девушке, кто я для неё? Соседский паренёк с гитарой…
Иногда меня приглашали на её вечеринки, но не для того, чтобы повеселиться или потанцевать, нет. Я играл для них на гитаре, смотрел, как кружатся пары, видел её в чужих объятьях, слышал звонкий смех. О, как она смеётся – будто звенят серебряные колокольчики! А улыбка – тёплое весеннее солнышко, жаль, что светит оно не для меня.
И я любовался ей исподтишка, и прятал свои чувства от всего света, пока свету этому не настал конец.
В тот день должен был быть пикник за городом, на её любимом месте – на холме, под высоким дубом. Оттуда открывался замечательный вид на огни города, а если ночь была звёздная – то казалось, что и в небе раскинулся чудный город, и множество тёплых окошек горит в гостеприимных домах, и живут там счастливые люди.
Но празднику не суждено было состояться. Вечер встретил нас истерикой сирен и сбивчивыми голосами дикторов: «Война, война!». Над страной расцвели бомбы, чужие самолёты прошили наше небо. Бомбы, сперва они кажутся такими красивыми и безобидными, как салют на День Независимости, но потом они огненным дождём осыпаются на улицы городов. Пулемётные очереди из самолётов небрежно, будто прошлогоднюю траву, скашивают людей. Но страшнее всего была паника, на улицах началось настоящее столпотворение, люди метались, зная, что они ничем не могут помочь и, не желая помогать. Всё что им было нужно – это выжить…
И я тоже метался, но не бесцельно. Я искал её, мою Дженни. Она такая хрупкая, такая беззащитная. Все её прежние друзья бросили её, они не знают, где может быть девушка, их это не волнует. Они хотят просто спасти свои шкуры! А она где-то там, совсем одна, и некому поддержать её, утешить, защитить…
Наконец, я догадался прийти на её любимый холм. Она была тут, стояла, прислонившись спиной к дереву, и, судя по выражению лица, искала в небе причину жестокости людей. Но небо молчало, и она молчала, молчал и я. Говорить было уже не о чем. Я приобнял её за плечи и попытался помочь ей в этом нелёгком поиске. Но всё, что мы обнаружили – это крохотная искорка, которая всё росла и росла, приближаясь к земле.
- Звезда падает, - воскликнула Дженни.
Но бедная девочка ошиблась. Это была не звезда, а бомба. Одна из сотен бомб, которые через несколько минут осветят эту ночь.
- Не смотри туда, - попросил я, - лучше закрой глаза… Я расскажу тебе сказку, светлую и немного печальную. О людях, которые будут жить через много-много лет после нам. Они полетят к солнцу и луне на ракетах, построят города под землёй и под водой… Они будут во всём лучше нас, у них не будет ни войн, ни голода… Но любви, такой, как у нас, чистой и искренней, у них тоже не будет…
***
Мне сказали, что её зовут Джин. Действительно, это имя ей очень подходило, было в ней что-то… эдакое. Может быть волосы (натуральная блондинка всё-таки). Или глаза изумительной синевы, будто кубики льда, утонувшие в апельсиновом соке густых светлых ресниц и пушистой чёлки. В общем, взрывоопасный коктейль.
В полутёмной зале, среди неоновых вспышек, её движения были такими плавными и грациозными, и вместе с тем, такими уверенными, что не заметить её и не выделить из толпы танцующих, было просто невозможно. И я, разумеется, её заметил, и даже не просто заметил. Смыслом моей жизни стало выхватывать привычным к суете и мельтешению глазом из толпы стройную фигурку Джин. Когда её не было, я начинал волноваться, будто она была моей девушкой, не пришедшей на обещанное свидание. Но разве может быть речь о свиданиях, когда я даже ни разу не перемолвился с ней и словом. Она обращала на меня меньше внимания, чем на бармена, который наливал ей выпить. Он подавал ей напитки, а я музыку, он создавал для неё самые причудливые коктейли, а я – самые прекрасные композиции. И тот и другой удостаивались вежливой улыбки без проблеска интереса.
Да, я был ДиДжеем на дискотеке… нет, на самой крупной танцевальной площадке на всём западном побережье, одним из многих ДиДжеев если честно. И она приходила сюда почти каждый вечер. Зачем? Не знаю… Она не была похожа на тех пустышек, которые обычно прожигают жизнь в подобных местах. Была ли она умна? Добра? Не знаю… Я вообще ничего о ней не знаю, кроме того, что её зовут Джин, и что я люблю её.
И вся моя жизнь завертелась вокруг неё, как пластинка на проигрывателе, и больше всего на свете я боялся потерять её, пока не настал день воистину великих потерь.
Эта новость ворвалась в нашу жизнь ранним утром, вместе с первыми лучами солнца. Не в моих привычках встречать рассвет, после бессонной ночи я поднимаюсь в лучшем случае к обеду. Но тут не проснуться было невозможно. Не так-то часто случается конец света.
Трёхмерный ведущий новостей по-хозяйски расхаживал по моей гостиной и втолковывал, что вот-вот на наши головы посыплются звёзды. То есть метеориты. И наше правительство, которое нас бережёт, ничем не поможет честным налогоплательщикам. Точнее оно уже сделало всё, что могло, но для космических тел такого размера наши ракеты как булавочные уколы для бегемота.
Я лениво слушал ведущего (сколько раз зарекался не включать телепроектор по утрам) и осознавал новость. Миру осталось жить чуть больше суток. Это не шутка и не ложная тревога. К своему существованию я вполне равнодушен, в отличии от большинства жителей города, которые спешили удирать, как крысы с тонущего корабля… а я приготовился насладиться самым впечатляющим зрелищем в своей жизни. Как вдруг меня ножом пронзила мысль. Джин! Моя Джин, как она там, в опустевшем городе, приговорённом к смерти?! Я даже не подумал, что она могла уехать, как большинство моих соседей. Она не такая… Почему-то я в этом уверен, как и в своих чувствах к ней.
Я нашёл её там, где и ожидал найти. Точнее даже не искал, а знал, куда она придёт. Под погасшей неоновой вывеской клуба, прямо на ступеньках, сидела девушка. Я впервые видел её при свете дня. Вот уж не думал, что она такая хрупкая. Кошачья грация исчезла, но в каждом её движении была женственная мягкость. Глаза больше не блестели так маняще и порочно, они стали прозрачными, полными невыплаканных слёз. Но страха, парализовавшего весь мир, я в ней не заметил, просто она ещё не успела сполна насладиться жизнью, выпить её до дна, а тут пришла пора с ней расставаться. Обида, жестокая обида на весь мир застыла в её глазах. Обида, но не страх. Это хорошо, должен же хоть кто-то из нас не бояться…
Я сел рядом, девушка положила голову мне на плечо. Я наслаждался непривычной тишиной и запахом её волос, и теплом ладошки, судорожно ищущей мою ладонь. Так мы сидели, пока кровавое солнце не скатилось в океан, на минуту озарив улицы города багряно-алым, отчего они стали похожи на поле боя. А потом на землю упала тьма. Сегодня город освещало не суматошное мерцание фонарей и вывесок, а свет звёзд, очень крупных, каждая как будто с половинку солнца. Вдруг одна из них стала ещё больше увеличиваться в размерах, приближаться.
- Звезда падает, - зачарованно прошептала Джин.
Глупышка, это была не звезда… точнее звезда, но несущая нам всем смерть. Но зачем расстраивать девочку по таким пустякам?
- Ерунда, ты что, звёзд не видела? Давай лучше… я расскажу тебе сказку! Светлую и немного печальную. О том, как много лет назад на земле жили благородные рыцари. Они сражались с чудовищами, вступались за честь прекрасных дам… Да, дамы все как на подбор были прекрасными. А рыцари честными и справедливыми. И, конечно же, верными. Они любили своих дам, и совершали во имя них подвиги… Но чем наша любовь хуже? Разве есть такие подвиги, которые в наше время не совершили бы ради любви? Так что вряд ли они когда-либо любили так же страстно и нежно как мы…
***
Я прислушивался к тихому дыханию, будто бы согревавшему ночной воздух теплом любви. Если это сон, то он будет длиться вечно, если нет… то сверкнёт в небе звезда и нас не станет. И не станет на земле любви, подобной которой не было и не будет. Он нас не сложат стихов и не споют песен, лишь звёзды запомнят нас… Но разве это важно, когда ночью тебя согревает её дыхание? И я забыл обо всём и наслаждался самым счастливым днём в моей жизни. Моим последним днём.

Отлично. Мне очень понравилось.