Чаю?
Авантюрное Королевство
Из носика заварника, инкрустированного бутоном алой розы, неспешно поднимался томный дымок.
— Чаю?
— О, разумеется.
Бодрящий отвар хлынул в чашечку, стоящую на белом блюдце.
— Чайна?
Елизавета чопорно кивнула:
— Да, из папенькиной провинции. Как вы догадались?
— Ах, это не так сложно, как может показаться на первый взгляд, любезнейшая Елизавета Антуановна, оглянитесь, это же всё восточный фарфор, — указала гостья на сервировку стола и аккуратно поправила сползший вниз широкий кейп. — Тончайший азиатский шёлк, везде пурпур — защита от злых сил. Он даже на мне: надеть пурпур — главное условие осуществления этого светского визита и… фея Шень-сянь в клетке.
— Вы весьма проницательны.
— Стараюсь. Как её поймали?
— Крылатую фею?
— Да. Насколько мне известно, феи вымерли — истреблены злой, могучей, и я бы сказала — непобедимой ведьмой по имени Тьма!
— О, это целая история, — Елизавета закатила глаза, задержала дыхание на пару ударов сердца, отхлебнула чаю и продолжила, — началась она буднично, я просто захотела сменить гардероб перед зимними праздниками.
— И вы направились в Чайну, за тысячи вёрст от дома?! Ах, как это мило!
— Вы находите?
— Да! Но, прошу вас — продолжайте.
— Так вот, после моего приезда из метрополии, грандиозного бала и нескольких банкетов по случаю, папенька совсем увяз в делах тайной канцелярии Его Императорского Величества, проводя какое-то расследование в Пекине. Он, как генерал-губернатор, редко занимался подобными вещами, но это расследование, наверное, было очень важным, поэтому папенька окунулся в дела с головой. Я же осталась одна в усадьбе, со штатом слуг и всеми прочими атрибутами присущими моему положению.
Дни шли за днями недели за неделями, я ездила верхом по нашим владениям и рассматривала Чайну изнутри. Провинция показалась мне весьма скучной со всеми этими шелкопрядами, работающими в мануфактурах, рисовыми полями и изнывающей жарой.
— И где во всём этом фея Шень-сянь?
— Наберитесь терпения, — укорила гостью Елизавета. — Пейте чай, времени у нас много.
— Ах, извините за излишнюю напористость, многоуважаемая Елизавета Антуановна. Я так бестактна, забыла, как ваше текущее положение удручает вас и вы располагаете куда большим свободным временем нежели я — корреспондент «Санкт-петербургских ведомостей».
— О, да, да, конечно, вы торопитесь, я запамятовала. Так о чём же я? Ах, да — развлечения.
Из развлечений — в Чайне маджонг по вечерам или карточный пасьянс…
— Нет, нет, нет, моих читателей интересует фея! В пекло развлечения!
— Вы, так поразительно несвоевременны, уважаемая. Пейте чай, я уже подхожу к этому моменту.
Гостья быстрыми глотками осушила чашечку и принялась нетерпеливо ждать.
— В общем, всё шло к моему скорому отъезду назад в метрополию, но в конце восьмой недели нагрянул капитан лейб-гвардии Его Императорского Величества граф Алексей Соколофф, с солдатами.
Он показался мне очень милым: эдакий высокий голубоглазый брюнет, в красно-зелёном мундире и чёрных блестящих новизной сапогах, с острыми скулами и широкими плечами.
Ах!
Признаюсь, Алексей вызвал во мне волнение, но, как оказалось, Чайна сделала из него дремучего провинциала, и вместо того чтоб поцеловать мне ручку и завести непринуждённую светскую беседу, он сразу заговорил о делах.
Фу! Как вульгарно.
— Мадмуазель, — чопорно начал Алексей после того как представился, — меня прислали охранять вас.
В этот момент я раскладывала пасьянс на террасе голубой гостиной, сидела в сплетённом из ветвей ивы кресле. Приставленная ко мне служанка по имени Мин, в тёмно-синем ченсам с вышивкой в форме извивающегося золотого дракона, поправив длинную косу и оголив шею, где чернело круглое родимое пятно, налила мне чай. Я в пурпурном наряде, как и сейчас, только широкополая шляпка и вуаль белого цвета, а тонкие, шёлковые белые митенки с вшитыми голубыми цветами ярко контрастировали, придавая наряду вполне удобоваримый вкус.
— Мадмуазель, где-то рядом бродит кровожадная бандитствующая ведьма, желающая уничтожить всех фей Чайны и убивающая любого, кто встанет у неё на пути. Его высокопревосходительство генерал-губернатор приказал мне быть подле вас, пока чертовку не изловят и не осудят по законам империи.
— Вы до неприличия откровенны граф.
— Срочность и важность кампании, мадмуазель, вынуждают меня пренебречь протоколом. Ваша жизнь в опасности! — и он передал мне конверт с папенькиной печатью.
— И что было в конверте?!
— Сейчас, своей бестактностью, вы напоминаете мне графа я-весь-из-себя-Соколофф.
— Прошу нижайше простить, Елизавета Антуановна, но, милочка, ближе к нашей главной теме! Прошу, продолжайте!
— Итак, этот провинциальный мужлан окружил усадьбу сотней солдат и строго-настрого запретил мне куда-либо отлучаться. Мне даже не давали сменить наряд, говоря: пурпур отгоняет злые силы или делает их менее опасными — обессиливает. Так я и провела остаток месяца, праздно гуляя по усадьбе в компании неотёсанной деревенщины.
Граф рассказывал мне о местном фольклоре, о сильных ядах и действенных эликсирах. О феях, погибших давным-давно и о той, кто еще живёт в тени, прячась от глаза людей, о её судьбе и имени сокрытом от смертных, и о том, что такое Тьма и как её победить.
И вот, одним солнечным утром приехал папенька и привёз пойманную в магическую клетку последнюю фею Шень-сянь.
По правде, я не верила в существование фей. Даже когда граф Соколофф со всей серьёзностью сообщал мне, насколько сильно они ценны и важны, я продолжала сомневаться, но когда её принесли…
Мамочки!
Настоящая фея, живая!
Я была очень взволнована и не сразу обратила внимание на папенькин наряд, обычный серый костюм, а не свойственный ему зелёный мундир, с орденами, медалями и золотыми эполетами. Он передал мне клетку, дал совет как изловить ведьму, крепко обнял, затем залез назад в карету и отбыл по-английски.
Как я узнала позже, папеньку разжаловали, ведь он упустил эту чертовку — злую ведьму, от чего Его Императорское Величество Самодержец Всероссийский сослал папеньку в Сибирь, а мне высочайшим указом было велено возвращаться в метрополию, в тульский кремль и прибывать здесь до Величайшей Императорской милости или до конца моих дней.
— И как изловить ведьму? — вкрадчиво спросила гостья.
— Он сказал: надо пустить слух о том, где сейчас фея Шень-сянь и выманить ведьму сюда, в кремль — в центр средоточения силы царства людей. Опоить её специальным отваром, а потом обезглавить.
— И как, получилось?
— Это вы мне скажите.
Гостья дёрнулась, желая резко встать со стула, но не смогла.
— Боги! — воскликнула Елизавета. — Вы не поверите, как я рада вашему визиту! Это-ж надо сдуру одеться в пурпур, лишиться магических сил и всё ради того чтобы выкрасть последнюю из фей?! Вы крайне неосмотрительны либо избыточно самонадеянны!
— Вы ошибаетесь, — сквозь зубы процедила гостья.
— Тогда вы не будете против, и снимите с шеи широкий кейп? Нет? Я уверена, под ним большое родимое пятно или клеймо ведьмы, мне про него писал папенька в письме. Не так ли… Мин или… Тьма?
Вуаль Тьмы немного уплотнилась, скрывая почерневшие глаза, она вся напряглась, но не смогла сдвинуться с места.
— Ещё чаю? — с улыбкой спросила Елизавета.
Тьма молчала, чашечка с недопитым чаем застыла в её руках.
— Очевидно, вы поняли, где совершили ошибки, первая и главная — вы явились сюда и вторая: только вы знали имя феи. Для меня, для смертной, оно было тайной. Ах, да — в чае яд, он обездвижил вас, когда вы вздумали воспользоваться колдовством со злым умыслом, сейчас вы в магических оковах и это третья ваша ошибка. Отвар приготовил граф-болтун, сиречь-провинциал, всего лишь за маленькую надежду на мою благосклонность. Мы, смертные женщины — тоже немножко ведьмы и не лишены злобной иронии. Алексей Соколофф стоит с обнажённой саблей во-о-он за той калиткой, он ждёт моего сигнала, чтоб войти и отсечь вам голову.
Я называю это — поэтической справедливостью: последняя оставшаяся в живых фея помогла поймать последнюю ведьму. Что-ж, думаю, на этом ваш визит окончен, вас ждёт людское правосудие.
Елизавета открыла клетку, выпуская фею на свободу, потом взяла со стола заварник, налив себе в кружку чайный отвар и собралась позвать графа для казни. Фея Шень-сянь с благодарностью вылетела из темницы, расправила маленькие пурпурные крылышки, взмахнула ими и улетела жить долго и счастливо.
— Чаю? — спросила Елизавета и позвонила в колокольчик.