RPG-ZONE
Новости Форумы Путеводитель FAQ (RPG) Библиотека «Пролёт Фантазии» «Штрихи Пролёта» Дайсы
>  Список форумов · 
  • Библиотека
  •  · 
  • Статьи → Статьи для мастеров
  • Фэнтези: рыцарство
  • Здравствуй, Гость (Вход · Регистрация)
     
     Ответ
     Новая тема
     Опрос

    > Фэнтези: рыцарство, Различная информация о рыцарях
       Сообщение № 1. 1.8.2008, 18:49, Serafim777 пишет:
    Serafim777 ( Offline )
    Серафим

    *
    Магистр
    Сообщений: 450
    профиль

    Репутация: 24
    Подборка статей, на тему рыцарства, думаю пригодиться всем желающим вести игру в жанре фэнтези. Информация собрана из самых различных источников: книг посвященных рыцарям, рефератов на эту тему, различных статей. Если найдутся дополнения или появиться желания внести некоторые коррективы – пишите в ЛС, обсудим.

       Сообщение № 2. 1.8.2008, 18:50, Serafim777 пишет:
    Serafim777 ( Offline )
    Серафим

    *
    Магистр
    Сообщений: 450
    профиль

    Репутация: 24
    1.1. Краткая история рыцарства

    Рыцарство - особый привилегированный социальный слой средневекового общества. Традиционно это понятие связывают с историей стран Западной и Центральной Европы, где в период расцвета средневековья к рыцарству, по сути, относились все светские феодалы-воины. Но чаще этот термин употребляют в отношении средних и мелких феодалов в противовес знати (крупным феодалом).
    Зарождение рыцарства относится к тому периоду раннего средневековья (7-8 вв.), когда получили широкое распространение условные формы феодального землевладения, сначала пожизненные, позже наследственные. При передаче земли в феод его жалователь становился сеньором (сюзереном), а получатель - вассалом последнего, что предполагало военную службу (обязательная военная служба не превышало 40 дней в году) и исполнение некоторых других повинностей в пользу сеньора. К ним относились денежная ”помощь” в случае посвящения сына в рыцари, свадьбы дочери, необходимости выкупа сеньора, попавшего в плен. Согласно обычаю, вассала участвовали в суде сеньора, присутствовали в его совете. Церемония оформления вассальных отношений называлась оммажем, а клятва верности сеньору - фуа. Если размеры полученной за службу земли позволяли, новый владелец в свою очередь передавал часть ее в качестве феодов своим вассалам (субинфеодация). Так складывалась многоступенчатая система вассалитета (”сюзеренитет”,”феодальная иерархия”, ”феодальная лестница”) от верховного сюзерена - короля до однощитных рыцарей, не имевших своих вассалов. Для континентальных стран Западной Европы правила вассальных отношений отражал принцип: ”вассал моего вассала не мой вассал”, в то время как, например, в Англии (солсберийская присяга 1085 г.) была введена прямая вассальная зависимость всех феодальных землевладельцев от короля с обязательной службой в королевском войске.
    Иерархия вассальных отношений повторяла иерархию земельных владений и определяла принцип формирования военного ополчения феодалов. Так, вместе с утверждением военно-ленных отношений шло формирование рыцарства как служилого военно-феодального сословия, расцвет которого приходится на 11-14вв. Военное дело стало его главной социальной функцией. Военная профессия давала права и привилегии, определяла особые сословные воззрения, этические нормы, традиции, культурные ценности.
    В военные обязанности рыцарей входило защищать честь и достоинства сюзерена, а главное - землю от посягательств как со стороны соседних феодальных властителей в междоусобных войнах, так и войск других государств в случае внешнего нападения. В условиях междоусобицы грань между защитой собственных владений и захватом чужих земель была достаточно зыбкой, и поборник справедливости на словах нередко оказывался захватчиком на деле, не говоря уже об участиях в завоевательных кампаниях, организованных королевской властью, как например, многочисленные походы германских императоров в Италию, или самим папой римским, как крестовые походы. Рыцарское войско являло собой могущественную силу. Его вооружение, тактика боя отвечали военным задачам, масштабам военных операций и техническому уровню своего времени. Защищенная металлическими военными доспехами, рыцарская конница, малоуязвимая для пеших воинов и крестьянского ополчения играла основную роль в бою.
    Феодальные войны не исчерпывали социальной роли рыцарства. В условиях феодальной раздробленности при относительной слабости королевской власти рыцарство, скрепленное системой вассалитета в единую привилегированную корпорацию, охраняло право собственности феодалов на землю, основу их господства. Ярким примером тому может служить история подавления крупнейшего крестьянского восстания во Франции - Жакерии (1358-1359), вспыхнувшей во время Столетней войны. При этом рыцари, представлявшие воюющие стороны, англичане и французы, объединились под знаменами короля Карла Злого и обратили оружие против восставших крестьян, решая общую социальную проблему. Влияло рыцарство и на политические процессы эпохи, так как социальные интересы феодального класса в целом и нормы рыцарской морали до известной степени сдерживали центробежные тенденции, ограничивали феодальную вольницу. В ходе процесса государственной централизации рыцарство (средние и мелкие феодалы) составляло основную военную силу королей в их противостоянии знати в борьбе за территориальное объединение страны и реальную власть в государстве. Так было, например, во Франции в 14 веке, когда в нарушение прежней нормы вассального права значительная часть рыцарства привлекалась в армию короля на условиях денежной оплаты.
    Участие в рыцарском войске требовало определенной обеспеченности: рыцарь должен был иметь шлем, панцирь, щит, ко¬пье, меч и боевого коня. Все это снаряжение было весьма дорогим. К примеру, в конце X в., когда расчет еще велся не на деньги, а на скот, комплект вооружения, тогда еще не столь обильного и сложного, вместе с конем стоил 45 коров или 15 ко¬былиц что эквивалентно величине стада или табуна целой деревни. Поэтому земельное пожалованье было не только вознаграждением за службу, но и необходимым материальным условием ее осуществления, поскольку и боевого коня, и дорогое тяжелое вооружение рыцарь приобретал на собственные средства, не говоря о содержании соответствующей свиты; так называемого «копья» которое могло включать в себя различное число бойцов, как конных, так и пеших которых так, же нужно было, обеспечит снаряжением и фуражом. Подготовке будущих воинов служила система рыцарского обучения и воспитания. В Западной Европе мальчики до 7 лет росли в семье, позднее до 14 лет воспитывались при дворе сеньора в качестве пажа, затем - оруженосца, наконец совершалась церемония посвящения их в рыцари.
    Традиция требовала от рыцаря быть сведущим в вопросах религии, знать правила придворного этикета, владеть ”семью рыцарскими добродетелями”: верховой ездой, фехтованием, искусным обращением с копьем, плаванием, охотой, игрой в шашки (позднее шахматы), сочинением и пением стихов в честь дамы сердца.
    Посвящение в рыцари символизировало вхождение в привилегированное сословие, приобщение к его правам и обязанностям и сопровождалось особой церемонией (Приложение 3, источник 7.). Оруженосец получал посвящение в ходе пышной церемонии, освященной церковью. Предшествующую ночь он проводил в молитве – это была «ночь посвящения». На следующий день новообращенный надевал коричневый плащ, исповедовался, причащался и омывался. Затем он облачался в белые одежды, ложился и принимал церемониальные визиты. После этого он облачался в доспехи. Став но колени, он давал клятву не щадя своей жизни и имущества защищать веру, вдов, сирот и угнетенных. После этого ему вручались позолоченные шпоры, меч и перевязь. Перевязь повязывалась ему на шею, что означало его посвящение церкви. После церковной службы священник, взяв меч, благословлял его и передавал новопосвященному, который затем представал перед своим сеньором, сидящим в окружении соратников. Вновь став на колени, и произнеся вторую клятву верности рыцарству, он получал «коле» - два или три удара плоскостью меча по плечам и становился рыцарем «во имя Бога, святого Михаила и святого Георгия». Посвященный таким образом новый рыцарь надевал шлем, брал щит и копье и немедленно садился на коня, чтобы показать окружающим свое новое достоинство (для этого не редко устраивался рыцарский турнир или поединок).
    Рыцарские традиции и особые этические нормы складывались веками. В основе кодекса чести лежал принцип верности сюзерену и долгу. К числу рыцарских достоинств относили воинскую отвагу и презрение к опасности, гордость, благородное отношение к женщине, внимание к нуждающимся в помощи членам рыцарских фамилий. Осуждению подлежала скупость, не прощалось предательство.
    Но идеал не всегда был в согласии с реальностью. Что же касается грабительских походов в чужие земли (например, взятие Иерусалима или Константинополя во время крестовых походов), то рыцарские ”подвиги” приносили горе, разорение, поругание и позор не одним простолюдинам.
    Крестовые походы способствовали становлению идей, обычаев, морали рыцарства, взаимодействию западных и восточных традиций. В ходе их в Палестине для защиты и расширения владений крестоносцев возникли особые организации западноевропейских феодалов - духовно-рыцарские ордены. К ним относятся орден Иоаннитов (1113), орден Тамплиеров (1118), Тевтонский орден (1128). Позже в Испании действовали ордены Калатрава, Сант-Яго, Алькантара. В Прибалтике известен орден Меченосцев и Ливонский. Члены ордена давали монашеские обеты, носили схожие с монашескими одеяния, а под ними - военные доспехи. Каждый орден имел свою отличительную одежду (например, у тамплиеров - белый плащ с красным крестом). Организационно они строились на основе строгой иерархии, возглавляемой выборным магистром, утверждаемым папой римским. При магистре действовал капитул (совет), с законодательными функциями.
    В Европе рыцарство теряет значение основной военной силы феодальных государств с 15 в. Предвестницей заката славы французского рыцарства стала так называемая ”битва шпор” (11 июля 1302 г.), когда пешее ополчение фландрских горожан разгромило французскую рыцарскую конницу. Позже неэффективность действий французского рыцарского войска с очевидностью проявилась на первом этапе Столетней войны, когда оно потерпело ряд тяжелейших поражений от английской армии. Выдержать конкуренцию наемных армий, использовавших огнестрельное оружие (оно появилось в 15 в.), рыцарство оказалось не способным. Наблюдался и духовный упадок рыцарства: В 14-15 вв. аристократия становится все более алчной. Многие рыцари бросают сражения ради захвата добычи и пленников, за которых можно было потребовать выкуп. При этом они демонстрировали полное презрение к простонародью. «Крестьянин - свинья и живет как свинья… Нисколько не следует жалеть крестьян, когда сеньор отнимает у них необходимое или ломает им руки и ноги», - писал сладкогласный трувор счастливо избежавший справедливых и мстительных крестьянских вил. Идеалы рыцарства, доведенные более чем когда-либо до абсурда рыцарями, отвергающими дисциплину, не порождали ничего, кроме надменности, что, безусловно, вело к упадку. Кодекс чести, живший в некоторых военачальниках, заставлял их иногда оставлять сильные тактические позиции ради сражения в чистом поле или пренебрегать фланговыми ударами ради «прямого пути», приводившего часто к поражению.
    Новые условия эпохи разложения феодализма и зарождения капиталистических отношений привели к исчезновению рыцарства с исторической арены. В 16-17 вв. рыцарство окончательно утрачивает специфику особого сословия и входит в состав дворянства. Воспитанные на военных традициях предков представители старых рыцарских родов составляли офицерский корпус армий абсолютистского времени, отправлялись в рискованные морские экспедиции, осуществляли колониальные захваты. Дворянская этика последующих веков, включая благородные принципы верности долгу и достойного служения отечеству, несомненно, несет в себе влияние рыцарской эпохи.
    За время своего существования вокруг рыцарства сложилась целая система норм, взглядов и ценностей которую можно выделить в рыцарское мировоззрение. Рыцарское мировоззрение в известной степени обусловило особенности развития рыцарской культуры, поэтому я бы хотел, прежде чем переходить к изучению отдельных аспектов рыцарской культуры, рассмотреть рыцарское мировоззрение.

       Сообщение № 3. 1.8.2008, 18:53, Serafim777 пишет:
    Serafim777 ( Offline )
    Серафим

    *
    Магистр
    Сообщений: 450
    профиль

    Репутация: 24
    1.2. Формирование рыцарского мировоззрения.

    Рыцарство как феномен и явление определенного периода человеческой истории непременно необходимо рассматривать вкупе с той системой ценностей, норм, взглядов и идей, носителями которой были сами рыцари – передовой и влиятельнейший класс средневековья. Рыцари при всей сопутствующей им романтике – при доспехах, герольдах, мечах, плюмажах и прекрасными дамах - обладали довольно четко выстроенной и организованной идеологией, – выше, чем просто морально-этические нормы и принципы, которая выкристаллизовывалась на протяжении довольно длительного времени и являлась регулятором деятельности рыцарей практически во всех сферах общественно-политической жизни.
    Мировоззрение рыцарства оказалась способна наложить весомый отпечаток на функционирование человеческой жизни в европейском средневековье и в нашем времени, о примерах которых я упомяну позже. Для того времени, а о рыцарской идеологии можно говорить уже с XI века, такая система норм и ценностей вносила совершенно новые социально-активные элементы в господствующие и организующие общественные отношения кутюмы (обычаи). Кутюмы были различны для дворян, горожан, духовных лиц и крестьян, они не знали писаных норм и правил и различались в разных странах. Начала свои рыцарская идеология обретает в непреложной и известной до сих пор символике – меч, конь и сопутствующие этим атрибутам воинская доблесть, храбрость и честь.
    Значимость оружия, главным образом меча, среди германских народов, ставших основой центральноевропейских государств, отражена в древних юридических установлениях. Оружие стоит в центре всех основных моментов жизни юноши-воина. Оно передается ему как дар, когда он достигает совершеннолетия. Коль скоро юноша-воин в состоянии владеть оружием, то оно может считаться свидетельством его свободного состояния. И еще: оружие – часть ритуала присяги, священный знак – меч, вогнанный в землю по самую рукоять. Присяга, приносимая на оружии, засвидетельствована еще в германском эпосе, "Эдде". Особый вид присяги на оружии знаменует у северных народов вступление в военную свиту вождя.
    Произошедшая христианизация германских народов и освящение происходило довольно функционально и последующее освящение оружия смогло оправдать в глазах христиан сакральное использование инструмента войны. Меч становиться символом силы и справедливости. Иисус говорил, что "не мир, но меч принес он на землю". "У кого нет меча, пусть продаст плащ свой и купит меч." Святой Павел призывал взять в руки меч Господень, то есть слово Его. В "Откровении Иоанна" сказано об обоюдоостром мече, исходящем из уст восседающего на белом коне и ведущего за собой рать ангельскую.
    Однако само внимание во время принесения присяги смещается с клинка меча на крестовидную рукоять. Приобретение рукоятью крестообразной формы привело к "исчезновению" при совершении ритуального акта функциональной значимости меча как орудия войны. Он становился символом, священным предметом. Вделанные в рукоять святыни, в понимание рыцарей, увеличивали силу оружия, помогали совершенствоваться своему обладателю духовно и оберегали от нечистых духов. В рукоять своего меча Дюрандаль Роланд вделал сосуд с кровью св. Василия, нетленный зуб св. Петра, власы Дионисия, божьего человека, обрывок ризы Девы Марии. В рукояти другого меча – гвоздь из распятия. Воин, присягнувший на подобной святыне и нарушивший данное слово, был уже не просто клятвопреступником. Он совершал святотатство. Роланд умирает, но, готовясь переступить порог между жизнью и смертью, даже и не помышляет о прекрасной Альде, вскоре угасшей от горя и любви к своему суженому. Не восхитительные переливы ее златых локонов возникают перед угасающим взором рыцаря: он видит стальной блеск клинка, символизирующий грядущую жизнь. Даже умирая, Роланд все-таки успевает закрыть своим телом меч, имеющий в его глазах значимость святыни.
    Исконный друг и товарищ рыцарей, ужасное орудие войны – конь был средством общения и некой сакральной связи с древним германским миром покойных предков. В древности, особенно греко-римской, лошадь не относилась к рабочему скоту. Будучи достоянием господствующего класса, лошадь служила целям войны, охоты, священных состязаний. В «Илиаде» это подчеркивается эпитетами hippeus (конный), hippota (конелюбивый) великих героев. Конь и колесница героя сжигаются на погребальном костре, фракийских и кельтских воинов тоже хоронят с конем и колесницей. Конь пылает в погребальном костре благородного германца. Потом, когда на смену кремации приходит предание тела земле, конь опускается в могилу германских королей. Если нет коня, его заменяет сбруя, либо изображение, например фибула, очень похожая на ожерелья, распространенные в так называемой культуре степи. Как и во времена Тацита, владеть конем означало принадлежать к более высокому социальному рангу. Княжеский конь, следуя за своим хозяином, становится его товарищем. Однако в эпоху рыцарства символическое значение боевого коня, несущего рыцаря в бой, было пересмотрено. Конь стал символизировать материальность, которой управлял рыцарь благодаря силе своего духа и разума.
    К рыцарским качествам относятся отнюдь не только любовь к оружию и коню. Прежде всего, речь идет об отваге и доблести, подкрепленных непоколебимой волей. Сочетание отваги и мудрости, первоначально столь далеко отстоящих друг от друга (во всяком случае, психологически они противоположны), было положено в основание идеала рыцарской "меры". Наряду с инстинктивной, но усмиренной впоследствии свирепостью, в средневековом рыцаре заметен комплекс характерных черт – его чувство общности, понимание дружбы, уважение к совместному владению общим достоянием, желание разделять общую участь своей группы.
    В ранний период средневековья родился новый, особый тип воина. На протяжении средневековья его социальные, юридические и военные черты становились все более определенно выраженными. Постепенно он приобрел этико-социологические характеристики, которые и по сей день остаются важными для европейской культуры. Появился подлинный рыцарь.
    Рыцари, чье мировоззрение, безусловно берет свое начала в традициях варваров и в частности германских племен, была переосмыслена и в значительной мере дополнена под действием христианского мировоззрения и учения. Христианская церковь благословила оружие, придав ему новый смысл, священным ореолом окружила воина. Благодаря церкви рыцарь преобразился из захватчика, ищущего лживых «подвигов» подобных тем, что совершали викинги, нападая на незащищенные села, грабя и насилу, в защитника церкви, вдов, сирот и угнетенных. Появился совершенно новый идеал рыцаря. Блаженный Августин утверждал, что война и ратный труд священны, а конечная их цель мир: "Мира не ищут для того, чтобы творить войну, но творят войну для того, чтобы добиться мира". Так Августин определял подлинную миссию христианского воина – поиск мира и наряду с ним справедливости, без которой никакой истинный мир немыслим. Воин-христианин должен стремиться к подлинному миру, бороться за него с оружием в руках, так как главное его предназначение – восстановление попранной справедливости. Средневековое рыцарство на протяжении всей своей истории, особенно в ключевые столетия – XI-XII, несет на себе печать стремления к сложному идеалу – воина Христова и одновременно подвергается испытанию соблазнами мирской славы и мирского великолепия. Отсюда противоречивость рыцарства и причина его духовного упадка на закате средневековья.
    В бурные годы нашествий викингов и сарацин подходит к концу действие древнего германского принципа, по которому каждый свободный человек имеет право носить оружие. Только тот, кто располагает имуществом и в состоянии позаботиться самостоятельно о своей вооруженной защите и, таким образом, внести непосредственный вклад в оборону общества, может всерьез называть себя свободным человеком. В представлении франкской аристократии зависимое состояние отождествлялось с трусостью и подлостью. Всякий безоружный считался трусом. Неважно, что отсутствие у того или иного человека оружия было вызвано социально-экономическими причинами, а отнюдь не его моральными или физическими качествами. Человек без оружия – зависимый, сформировался некий кодекс "классовых" ценностей, хотя в данном случае речь идет о классах не столько в социальном, сколько в юридическом смысле, об их образе жизни.
    Тем временем продолжалось возвышение как тех, кто был достаточно богат, чтобы вооружиться, так и тех, кто вопреки своему зависимому или, во всяком случае, весьма низкому социальному положению получал от своих господ необходимые для приобретения оружия средства благодаря каким-то своим личным достоинствам – физической силе либо особым талантам, раскрывшимся при благоприятном стечении обстоятельств. Возвышались также члены господской свиты, входившие в состав комитата или отряда телохранителей сеньора.
    Изменения тактико-стратегической обстановки на Западе в связи с распространением лобовой атаки и необходимость сочетать утяжеление веса вооружения с маневренностью конницы привели к тому, что вооружиться – это прежде всего значило добыть себе боевого коня и обеспечить его содержание. По этой причине потерять благосклонность господина или имущество означало для воина деградировать до уровня безоружного крестьянина. В то же время способные и удачливые крестьяне могли рассчитывать на возвышение до ранга воина. В отличие от древнегерманского деления общества на свободных и рабов феодальное деление на воинов и крестьян обеспечило на рубеже XI-XII вв. усиление социальной мобильности, санкционировав при этом превосходство узкого слоя военных над остальной массой крестьянства. Церковь в Х-XII вв. установила специальные каноны для регулирования деятельности класса воинов, поскольку их воинственность грозила простым жителем и самой церкви: были случаи захватов церковных земель рыцарями – потомками тех, кто подарил церкви эти земли. Обоснование церковных иерархов, что в ношении оружия нет ничего дурного, наложение ответственности на королей за поддержание мира, объявлялось угодной Богу общественной иерархией. Она подразумевала существование трех сословий: люди земледелия, молитвы и войны.
    Идеологические направления церковной политики сближались и сошлись в одной точке – на уровне рыцарства. В основе своей они были связаны с защитой слабых: бедных, женщин и сирот. Эти обязанности перечислялись епископами королям во время коронаций на особом моменте посвящения – когда епископ передавал монарху меч, символ власти в своем королевстве. Меч, напоминающий по своему виду крест, стал символом идеологии: он означал миссию правосудия, защиты христианства, хранителя гражданского мира. Произошедшее ослабление королевской власти принудило перенести воздействие идеологических установлений на князей, а затем и на мелких властителей. Им было обозначено значительное место в идиллической симфонии устройства мира – люди войны. Война – для воинов! Церковью были установлены правила: запрещалось грабить и воровать, убивать безоружных, ненависть к отдельным противникам уступала гневом по отношению к врагу, что должно было обеспечивать в свою очередь милосердное отношение к пленным и побежденным.
    Рыцарство стало путем высшего порядка, помогающий превращению человека обычного, без коня, в человека духовного, управляющего своим конем, т. е. рыцарь достигает совершенства через овладение своим телом (материей) и духом. Именно благодаря силе своего духа рыцарь приобретал такие качества, как сила, отвага и нравственное совершенство. Укрепив тело и душу, развив чувства и разум, а также получив образование, рыцарь мог занять надлежащее место во властной иерархии — от барона до короля, — отражающей иерархию небесную. Покровителями рыцарства являются святые Михаил и Георгий Победоносец. Основная тема рыцарства — тема служения и аскезы, часто сопровождающаяся мистическим культом возлюбленной. Широко известна традиция сближения образа рыцаря и святого, короля и рыцаря (в образе короля Артура), короля, рыцаря и святого в одном лице (например, Людовик IX Святой), а также рыцаря и странника в образе странствующего рыцаря. Именно к образу странствующего рыцаря и воплотились.
    К сожалению, католическая церковь, на протяжении всего своего существования страдавшая от слишком большого влияния священнослужителей, которые, не смотря на свой сан, оставались все же людьми со своими слабостями, грехами и пороками, не смогла поддерживать в рыцарях дух настоящих христианских воинов. Несмотря на высокие идеалы, большинство рыцарей были жестокими, кровожадными, алчными воинами и больше напоминали по своему менталитету захватчиков-варваров, нежели защитников веры, справедливости, вдов и сирот. Зачастую прикрываясь высокими духовными идеалами вполне соответствующими христианскими идеям, рыцари при попустительстве католической церкви вершили в действительности порочные деяния. Мою точку зрения подтверждают множества фактов. Я приведу лишь наиболее яркий из них: 14 июля 1099 года крестоносцы кровожадно и бесчестно перебили мирное население захваченного Иерусалима, невзирая на христианские заветы.

       Сообщение № 4. 1.8.2008, 18:55, Serafim777 пишет:
    Serafim777 ( Offline )
    Серафим

    *
    Магистр
    Сообщений: 450
    профиль

    Репутация: 24
    2.1. Развития рыцарских турниров

    Турниры, наряду с церковными службами, охотой и выступлениями различного рода уличных актеров и бардов были одними из самых значимых общественных мероприятий. Роль этих рыцарских военных игрищ в средневековой культуре Европы можно сравнить, пожалуй, только с ролью всех спортивных состязаний в современной культуре. Турниры, на которых собирались десятки и сотни рыцарей, а так же сотни и тысячи любопытствующих наблюдателей из самых разных слоев общества играли поистине огромную роль в жизни самих рыцарей и всей Европы, поэтому я не мог оставить их без внимания в своей исследовательской работе.
    Происхождение турниров теряется в глубине веков. Согласно общепринятой точке зрения, они восходят к древним военным играм на родовых собраниях или обрядах инициации германских племен. В различных так называемых варварских обществах (не только германских) обряд инициации включал вручение юноше оружия. После этого происходили первые публичные поединки юношей, только что ставших полноправными членами племени (взрослыми воинами). Поединки, часто групповые, в которых участвовали не только юноши, но и зрелые воины и даже старейшины и жрецы, проводились на различных церемониях, таких как выбор нового вождя, погребение вождя и т. п. Вместе с тем спортивные состязания, очень напоминавшие средневековые турниры, проводились еще во времена Римской империи. В них участвовали вооруженные затупленными дротиками всадники, которые разделялись на две команды. Одна команда служила мишенью, а другая метала дротики; очки засчитывались по количеству попаданий. Все участники этих игр, а также их лошади наряжались в специальные роскошные рельефные доспехи. Особенно примечательны закрытые шлемы (совершенно не типичные для боевого снаряжения) с изображением мужских и женских лиц. Вероятно, одна команда представляла греков, а другая - амазонок. Историки считают, что такие игры не были исконно римскими, а пришли от кельтов или с Востока. Поэтому стоит, наверное, искать прообразы турниров во времена, предшествовавшие переселению древних германцев.
    Большинство историков сходятся во мнении, что первые настоящие рыцарские турниры, подчиненные определенным правилам, стали проводиться в IX в. Хронист Нитгард так описывает состязания отрядов Людовика Немецкого и его брата Карла Лысого, проводившиеся в середине IX в.: «Для телесных упражнений они часто устраивали воинские игры. Тогда они сходились на особо избранном с этой целью месте, и в присутствии теснившегося со всех сторон народа большие отряды саксов, гасконцев, австразиев и бретонцев бросались быстро друг на друга с обеих сторон; затем одни из них поворачивали своих лошадей и, прикрывшись щитами, искали спасения в бегстве от напора врага, который преследовал бегущих; наконец, оба короля, окруженные отборным юношеством, кидались друг на друга, уставив копья вперед, и, подражая колебанию настоящей битвы, то та, то другая сторона обращалась в бегство. Зрелище было удивительное по своему блеску и господствующему порядку: так что при всей многочисленности участвовавших и при разнообразии народностей никто не осмеливался нанести другому рану или обидеть его бранным словом, что обыкновенно случается даже при самом малочисленном сборище и притом состоящем из людей, знакомых друг с другом».
    Некоторые источники упоминают о проведении подобных состязаний и в X в. Первое упоминание о турнире XI в. относится к 1062 г., когда во время осады два рыцаря сразились на глазах у обеих армий, и один из них был убит. Вероятно, Готфрей де Прейи привнес в турниры какую-то систему, стараясь сделать их более регламентированными. Однако на турнире 1066 г., проведенном по разработанным им правилам, сам Готфрей был убит. Очевидно, что турниры в то время если чем и отличались от настоящего сражения, то только целью - взять соперника в плен и получить за него выкуп, а не убивать. При этом использовалось любое оружие ближнего боя, даже луки и арбалеты. Турниры еще не имели четкой организации, были спонтанными и не столь торжественными, как в более позднее время. Вместе с тем они были и более демократичными, не являясь еще исключительной привилегией феодальной аристократии. Известно, что в 1077 г. на одном из таких состязаний погиб молодой человек, который был сыном башмачника.
    Первоначально турниры проводились только в Германии и Франции. Лишь в середине XII в. практика турниров проникла в Англию и Италию, а несколько позднее охватила и все другие европейские страны. Матвей Парижский в своей истории Англии (1194г.) называет турниры галльскими боями, из чего следует, что в Англии эти игры считались французским изобретением. Около 1150 г. в немецких хрониках при описании турниров впервые начинает фигурировать термин «бугурт», по поводу которого у современных историков больше вопросов, чем ответов. Некоторые полагают, что это был общий термин для обозначения турнира, на смену которому в конце XII в. пришло французское слово «турнир». Однако синонимичное французское название (behourd) иногда встречается еще и в XIII в., а в Италии соревнования, известные как bagordo, пользовались популярностью вплоть до XVI-XVII вв. Наиболее вероятным представляется, что первоначально под этим термином понимали турнир вообще, но позднее словом «бугурт» стали называть состязания, проводившиеся в легких доспехах или вообще без них, в которых могли принимать участие не только знать, но и горожане, и такие состязания часто сопровождали фестивали.
    В XII и XIII вв. турниры были чрезвычайно опасны для участников, так как проводились только на боевом оружии и в обычных, не усиленных доспехах. О том, где, когда, по какому поводу будет проводиться турнир, обычно заранее оповещали гонцы - за две-три недели (в особо торжественных случаях - за несколько месяцев). Участники турнира разделялись на две команды, как правило, по территориальному или национальному признаку. Часто норманны и англичане объединялись против французов. Прочие одиночки, прибывшие на турнир, либо присоединялись к уже сложившимся группам, либо образовывали свою собственную.
    Обычно турнир начинался утром и заканчивался с наступлением сумерек. Пленников отводили в сторону, где они и ожидали окончания схватки. При этом полагались исключительно на их честное слово, которое, правда, иногда нарушалось. К вечеру определяли победителей турнира (если турнир длился один день), после чего часто устраивали пир, во время которого обсуждались события дня.
    Основной формой турнирных схваток в XII в. были групповые бои (меле). Поединки двух рыцарей в XII-XIII вв. были еще редкостью, хотя к концу XII в. число участников в групповых боях уменьшилось. Схватка обычно начиналась конно-копейной сшибкой. Вплоть до XII в. копье держали только в руке, как в древности, иногда прижимая к бедру. В XII в. получил широкое распространение новый способ удержания копья - под мышкой, хотя специальных копейных крюков в то время еще не существовало. Такой способ удержания копья уже можно наблюдать у некоторых рыцарей, изображенных на знаменитом ковре из Байё (1077-85 гг.), но тогда это было скорее исключением, чем правилом. Новое удержание копья способствовало более мощному удару, что сделало копейную сшибку основной формой турнирных состязаний и характерной чертой рыцарских боевых действий. Основные цели конно-копейной сшибки заключались в том, чтобы выбить противника из седла или «преломить» свое копье о его щит. В первом случае демонстрировались сила и ловкость и выбиралась большая дистанция. Во втором случае рыцарь показывал свое умение выдержать удар копья, не упав с лошади (в XII-XIII вв. копье имело не более 6,5 см в диаметре и было достаточно легким).
    Самым красивым считался бой, в котором оба участника сломали свои копья, не выпав при этом из седел. Обычно на четверть корпуса позади лошади рыцаря должен был двигаться - верхом или пешим - слуга, называвшийся турнирным стражником. Его задачей было удержать лошадь и подстраховать выбитого из седла всадника. В рыцарских романах и книгах о турнирах эту услугу обычно обходят вниманием, хотя без помощи турнирных стражников состязания рыцарей были бы еще более опасными. Правила в это время были весьма вольными: всадник мог атаковать пешего, а несколько рыцарей могли напасть на одного. Поэтому некоторые лорды приводили с собой целый отряд пехоты для прикрытия от неожиданной атаки. Для того чтобы рыцари не использовали турниры для сведения собственных счетов, воины давали клятву, что будут участвовать в турнирах только для совершенствования воинского искусства.
    Участвуя в турнирах рыцари, на мой взгляд, преследовали две цели: продемонстрировать свою доблесть и подзаработать. Дело в том, что победитель получал доспехи и лошадь проигравшего. Их стоимость всегда была невероятно высокой - она составляла 30-50 голов скота. Более того, часто в плен брали и самого рыцаря в надежде получить за него выкуп. Уильям Маршалл, возглавивший впоследствии конную стражу короля, сколотил на турнирах целое состояние (за 10 месяцев 1177 г. он вместе с другим рыцарем пленил 103 соперников). Лишь в XIII в. этот обычай стал символическим: победитель получал только часть доспеха, например шпору или плюмаж с шлема. Но в это же время устроители турниров стали награждать победителей из своих средств. Подарки были почетными и часто дорогостоящими: доспехи, боевые лошади, оружие, кубки, охотничьи соколы и другие.
    Высокая смертность и травмы рыцарей на турнирах не могли не беспокоить правителей. Ведь лучшие рыцари, костяк армии, рисковали на них жизнью, могли потерять коня и вооружение или попасть в плен. Была и другая причина для неодобрения турниров. Так как команды рыцарей для турниров обычно формировались по территориальному признаку, ристалище нередко встречались соперничавшие кланы, что превращало турнир в настоящее побоище, иногда даже с участием слуг и зрителей. В Англии турниры были запрещены вплоть до 1194 г., когда Ричард I Львиное Сердце разрешил их проведение, но только в пяти оговоренных местах. При этом все участники должны были вносить плату в королевскую казну в зависимости от своего положения: граф - 20 серебряных монет, барон - 10, рыцарь, обладающий землей, - 4, безземельный рыцарь - 2 монеты. Иностранным рыцарям было запрещено участвовать в турнирах в Англии. Таким образом король решил сразу несколько проблем: пополнение собственной пустующей казны и ограничение конфликтов, часто возникавших при участии в турнирах рыцарей из враждующих стран. Церковь неоднократно (в 1130,1139,1148,1179,1193 и 1228 гг.) издавала эдикты против турниров. Самым мягким был эдикт, запрещавший проводить схватки с пятницы по понедельник, а также в праздничные дни. В XII в. церковь даже запретила хоронить убитых на турнире по христианскому обычаю. Этот запрет, однако, мог быть обойден, если рыцарь перед смертью успевал принять монашество.
    В конце XIII в. вводятся более безопасные турнирные правила - Status Armarium. В середине этого века появляется и специальное притупленное турнирное оружие – «оружие мира». Специальный список запретов определял последовательность применения разных видов оружия, а также части тела, по которым разрешалось (или запрещалось) наносить удары. Чаще всего запрещалось атаковать ноги противника и его правую руку, не прикрытую щитом. При попадании в какую-либо запретную зону рыцарю засчитывали штрафные очки, а если этот удар приводил к ране, то победа автоматически присуждалась раненому. Было также запрещено выступать группой против одного рыцаря (что нередко практиковалось раньше). Правила коснулись также зрителей и слуг - им запретили появляться на турнирах в доспехах и с оружием. Причем графу, барону или рыцарю не разрешалось иметь в свите больше трех вооруженных человек, и сопровождавшие его люди должны были носить герб своего сюзерена. Сделано это было для того, чтобы турнир не перерастал в сражение. Любому, нарушившему правила, грозили потеря лошади и вооружения или даже тюремное заключение до трех лет.
    В начале XIII в. покровительницами турниров становятся дамы. Связано это было, очевидно, с появлением идеалов романтической любви, воспетых в рыцарских романах XII в. С того времени среди рыцарства становится модным носить цвета своей дамы. В качестве особого расположения к рыцарям дамы вручали им аксессуары своего туалета. Часто это была вуаль, которую рыцарь прикреплял к своему шлему или копью. Заключительный поединок стали посвящать дамам. Ульрих фон Лихтенштейн во время своих поединков требовал от побежденных им на турнирах рыцарей, чтобы те кланялись в честь дам четырем сторонам света, а рыцарь, сломавший в бою против него копье, получал золотое кольцо, чтобы вручить его своей даме.
    Турниры становятся не только схватками рыцарей, но и приобретают черты театрализованных представлений. Один из противников Ульриха фон Лихтенштейна прибыл на турнир в черной одежде монаха и даже в парике с выбритой макушкой, надетом на шлем! Есть также упоминание о приключении этого рыцаря и его товарищей, когда они оделись в одежды короля Артура и его придворных. Турниры сопровождались танцами и другими играми. Кроме того, на турнирах всегда присутствовали менестрели и бродячие музыканты, которые путешествовали от двора ко двору, рассказывая о проходивших турнирах и создавая таким образом рекламу организаторам турниров и выдающимся бойцам. В XIV в. турниры приобрели еще большую регламентированность. Как правило, накануне турнира рыцари выставляли свои щиты с гербами. Щиты могли быть двух типов: щит мира и щит войны, в зависимости от того, на каком оружии хотели биться противники. Любой желающий сразиться должен был явиться сам или прислать своего представителя, чтобы коснуться жезлом соответствующего щита. Специальные люди следили за этим и записывали имена бойцов. Есть по крайней мере одно описание такого турнира, оставленное хронистом Фруассаром. Турнир состоялся на равнине близ Кале в 1390 г., во время перемирия в Столетней войне. Трое французских рыцарей разбили рядом с ристалищем свои шатры и у входа в каждый повесили щит войны и щит мира.
    Теперь бой обычно состоял из трех заездов в копейном поединке, после чего следовала пешая схватка на мечах, топорах или кинжалах, которая велась также до трех ударов. Число заездов и ударов постоянно увеличивалось и к концу XIV в. нередко достигало пяти. Вместе с тем все еще разрешались бои верхом с мечом и булавой. Бои на определенное количество ударов проводились двумя различными способами: в первом случае засчитывались только удары, достигшие цели, а во втором количество ударов оговаривалось заранее, и было не важно, поразили они противника или нет. Если после проведения всех положенных ударов победитель не был установлен, судьи обычно разрешали дополнительные удары. Так было на турнире в 1356 г., когда знаменитый рыцарь Бертран Дюгеклен бился на боевых мечах с английским рыцарем Бембро на три удара и после последнего удара герцог Ланкастерский разрешил четвертый, который и стоил рыцарю Бембро жизни.
    Не прекращались турниры и во время Столетней войны. Иностранным рыцарям, намеревавшимся участвовать в турнире, выдавали охранные свидетельства для беспрепятственного проезда. Кроме того, английским и французским рыцарям необходимо было получить специальное разрешение на бой с врагом. Королевская свадьба или коронация всегда сопровождались турнирами, часто включавшими и королевскую схватку. Одно из сражений Столетней войны - «Битва тридцати» - очень напоминало турнир. Оно состоялось в 1350 г. в Бретани. Небольшой французский гарнизон замка Джосселин оказался в окружении на английской территории. С французской и английской стороны в этом сражении участвовало по 30 человек: 25 пеших и 5 конных. Отслушав мессу, они начали сражение в открытом поле. Через некоторое время бойцы были уже столь истощены, что командиры отвели их для отдыха. Затем сражение снова возобновилось. Многие были убиты в этом сражении, а те, кто остался в живых, попали в плен к победителям, которыми оказались французы. Пленникам учтиво позволили залечить раны, а затем потребовали за них выкуп. Фруассар, который видел одного из участников сражения, сообщает, что его лицо было столь изрублено, что трудно было даже представить, сколь тяжелой была эта битва.
    Хронист Фруассар приводит любопытную историю схватки английского и французского рыцарей на турнире в Португалии. Английский рыцарь был вызван на шесть поединков - три на копьях и три на топорах, мечах и кинжалах, причем было разрешено использовать острое оружие. И все это во имя любви дамы. Ристалище было большое, обильно посыпанное песком, с галереями для знати. По сигналу оба рыцаря атаковали друг друга и попали копьями в забрала шлемов. Французский рыцарь расколол свое копье, а англичанин сбил с француза шлем, так как он крепился только одним шнурком. При последующих заездах повторилась та же история, в итоге английский рыцарь не сломал ни одного копья. Англичане стали роптать, но им разъяснили, что никто не запрещал и английскому рыцарю оставить свой шлем незакрепленным. Француз был объявлен победителем. По-видимому, свободные крепления шлемов были общепринятыми на турнирах в Португалии и Испании. В течение XIV в. проведение турниров сопровождается все большей пышностью. Необходимость идти на большие расходы, чтобы участвовать в турнире, не позволяла многим молодым людям добывать себе славу таким путем. Важную роль приобретали также формальности и ритуал. С участников все чаще требовали доказательства их благородного происхождения. Турнир постепенно терял связь с реальной войной и обрастал всевозможными театрализованными представлениями. Так, на одном турнире в Смитфилде (ныне район Лондона) в 1343 г. бойцы оделись в костюмы Римского Папы и его кардиналов. Популярным (вероятно, благодаря романтической литературе) был также образ «таинственного рыцаря». При этом ни на щите, ни на накидке не было гербов, а лицо закрывал шлем, который рыцарь не снимал до конца турнира.
    До наших дней сохранилось расписание турнира, проходившего в Смитфилде в 1390 г. Турнир длился с воскресенья по пятницу. Его открывала процессия из 60 дам, которые вели на серебряных цепях вооруженных рыцарей (что вообще на протяжении всего XIV в. было своего рода «писком» моды). В течение двух дней проходили схватки рыцарей, после чего победителям вручали призы: золотую пряжку - лучшему среди тенанов (рыцарей, бросающих вызов) и золотую корону для лучшего копья среди венанов (рыцарей, отвечающих на вызов тенана). На следующий день, во вторник, на ристалище состоялись бои между оруженосцами (еще не посвященными в рыцарское звание дворянами). Призы оруженосцев включали полностью экипированного боевого коня - лучшему венану, и сокола - лучшему тенану. В среду проводились смешанные турниры, в которых участвовали рыцари и оруженосцы, а четверг и пятница были отведены исключительно для празднеств, маскарадов и банкетов. Дамы принимали все более активное участие в турнирах. Если рыцарь сражался ради одной дамы и побеждал на турнире, то его дама становилась королевой турнира. Кроме того, победитель мог требовать поцелуя или подарка от своей дамы. Помимо обычных аксессуаров, которые дамы вручали рыцарям в знак своей благосклонности, все чаще стали преподносить пояс верности - в качестве обязательства дамы выйти за рыцаря замуж. Позднее пояс верности был заменен подвязкой с надписью на французском: «Любовь без конца». К концу XIV в. дам иногда просили выбрать победителя турнира. Соперничество рыцарей из-за любви дамы часто порождало глубокую ненависть и вражду между ними. Поэтому короли, которым и так с трудом удавалось удерживать в узде своих вассалов, нередко были ярыми противниками турниров. Так, одним из ордонансов 1312 г. Филипп Красивый запретил своим рыцарям участвовать в турнирах, причем вне зависимости от того, в чьем королевстве проходил турнир. Ослушавшимся грозили тюремное заключение, изъятие годового урожая, конфискация доспехов и лошадей. Впрочем, эти запреты никогда не были долговечными, так как монархи и Церковь прекрасно понимали, что могут лишь добиться перемирия в этих куртуазных сражениях, а не запретить их навсегда.
    Иногда во время турниров дворян посвящали в рыцари, однако большинство королей и сеньоров выступали против такого обычая, справедливо считая, что победа в потешном бою недостаточна для получения рыцарского звания и что это принижает статус рыцарства.
    Самое раннее свидетельство о проведении потешной осады относится к началу XIV в. Это изображение на костяной шкатулке по мотивам известного сюжета из рыцарской куртуазной поэзии - «Штурм замка Любви». Рыцари, одетые в доспехи, атакуют замок, защищаемый девицами. Девицы бросают в атакующих цветы, а в левой части изображения помещен воин, наполняющий «ложку» осадной метательной машины охапкой цветов. Такое развлечение, получившее название шармютцелъ, было очень популярно и в последующие века. Обычно строилась деревянная крепость, которую штурмовали и защищали две партии рыцарей. Подобные игры были также излюбленными интермедиями во время пиров. Тогда между столов пере двигали на катках деревянный замок, полный воинов, который атаковала группа рыцарей, в то время как другие читали моралите и стихи в честь дам.
    В XV в. турнир достигает зенита своего развития. Особой пышностью отличались турниры, проводившиеся при бургундском дворе. Но и во многих городах Италии, таких, как Флоренция, Милан, Венеция и Рим, проходили турниры, не уступавшие по роскоши бургундским. Здесь, как правило, предпочитали триумфальные колесницы и торжественные процессии. В 1466 г. в Падуе в подобном представлении была задействована огромная конная фигура Юпитера, а в 1501 г. на одну из площадей Рима вкатили корабль, который затем взяли приступом. Вероятно, к концу XV в. турниру в Италии предшествовало чтение драматических стихов, по крайней мере такой случай был зафиксирован в 1475 г. В Германии в первой половине XV в., наоборот, наблюдается спад увлечения турнирами. И только после 1479 г. турниры проводятся чаще. Немецкая знать была не так богата, как бургундская и итальянская, поэтому зрелища были менее фантастическими. В то же время немецкие принцы лично принимали самое активное участие в турнирах, считая чрезвычайно важным показать себя первыми среди вассалов. Интересно, что немецкие рыцари специально готовили своих лошадей для турниров, а переписка того времени показывает, что хороших турнирных лошадей даже одалживали.
    Несмотря на то, что турниры к этому времени были строго регламентированы, участие в них оставалось весьма опасным. Многие рыцари настолько увлекались боем, что забывали о правилах. Так, на турнире в Валенсии в 1403 г. испанский рыцарь схватил французского за ногу и пытался заколоть его. Положение спас арагонский король, который бросил вниз свой жезл и этим остановил схватку. В 1402 г. в Орлеане состоялся турнир между рыцарями герцога Орлеанского и английскими рыцарями. Во время одного из боев на француза напали сразу два английских рыцаря. Но план англичан провалился: один из английских рыцарей был убит, а в последовавшей затем кровавой схватке француз одержал победу и над вторым. После этого случая отношения между французскими и английскими рыцарями настолько испортились, что в 1409 г. французский король издал специальный указ, запрещавший любые схватки с применением острого оружия. Самым важным нововведением XV в. был барьер, разделивший конных противников в копейной сшибке. Впервые барьер упоминается в описании французского турнира в 1429 г., но появился он, вероятно, еще раньше в Италии, так как поединок с барьером называли «итальянским порядком». Первоначально это был просто канат со свисавшей с него тканью, но около 1440 г. вместо каната стали использовать деревянный барьер высотой около 180 см. В Англии барьер стал использоваться около 1430 г., а в Германии он начинает применяться только к концу столетия. Использование барьера сделало поединки намного безопаснее. Без барьера сражавшиеся могли атаковать друг друга и слева, и справа. Такие столкновения нередко приводили к травмам лошадей и коленных чашечек всадников. Особенно опасной была встреча бойцов с правой стороны: эта сторона была не защищена щитом, а встречный удар копьем, направленный под прямым углом, был чрезвычайно мощным. С введением барьера рыцари атаковали друг друга только по левой, защищенной щитом стороне. Кроме того, было рассчитано, что, если рыцари находятся на расстоянии около 1 м от барьера и вооружены копьями длиной 4 м, то угол между копьем и барьером составит 25-30°. Направленное под таким углом копье значительно легче ломается, что делает удар безопаснее. На иллюстрациях XVI в. иногда можно видеть, что концы барьера загибаются вправо, заставляя рыцарей после заезда уходить вправо. Это делали для того, чтобы предотвратить наезд разогнавшегося рыцаря на ограждение ристалища или трибуны зрителей. Поединки с барьером полностью не исключили, однако, свободных поединков, став лишь альтернативной их формой.
    В XV в. особую популярность приобретает вид турнира под названием па д’арм. Такие турниры организовывались по мотивам какой-либо истории, а собственно схватка составляла лишь часть ее; данный вид турнира очень напоминает более ранний круглый стол. В па д’арм обычно один или несколько рыцарей (тенанов) удерживали ристалище или его часть от прибывавших рыцарей (венанов). Идея этой игры, очевидно, происходит от частных турниров-поединков, когда странствующий рыцарь располагался на мосту или перекрестке дорог и не пропускал ни одного рыцаря без боя. Каждый копейный поединок длился в течение получаса - саблона (в пер. с франц. - «мелкий песок»), то есть времени, за которое мелкий песок пересыпался из верхней части песочных часов в нижнюю. Сломавший наибольшее количество копий считался победителем заезда. Разрешались, однако, не только поединки с копьем (джаусты), но также групповые пешие и конные схватки (меле) с мечами или булавами. В этом виде турнира часто использовали искусственную насыпь или специально огороженное место (перрон), обычно с расположенным внутри или рядом деревом, получившим название «Рыцарского дерева». На перрон или на само дерево (если таковое было) тенаны вывешивали свои щиты, причем цвет щита соответствовал определенному типу боя. Например, на турнире па д’арм в 1443 г. близ Дижона прикосновение к черному щиту означало вызов на копейный поединок (джауст), а к фиолетовому - на пеший бой. На этом турнире 13 рыцарей удерживали свою территорию в течение 40 дней (исключая воскресенья и дни банкетов).
    Турниры па д’арм всегда сопровождались какими-либо театрализированными представлениями с определенным сюжетом. Так, на одном из турниров в 1449 г. его хозяйка появилась в костюме пастушки, а галереи были покрыты соломой. Два рыцаря, изображавшие пастухов, бросили перчатки, при этом один из них нес черный щит, вызывая тех, кому везет в любви, а другой - белый щит, приглашая на бой кавалеров, любовь которых была безответной. На другом турнире, состоявшемся в том же году, перед павильоном установили изображение дамы, а также единорога с тремя щитами - белым, фиолетовым, чёрным. Прикосновение к белому щиту означало вызов на бой с топором. Проигравший должен был носить золотой браслет в течение года или найти даму с ключом от него. Фиолетовый щит служил приглашением к пешему бою на мечах. Сваленный на землю в таком поединке должен был преподнести рубин самой прекрасной даме в королевстве. Удар по черному щиту указывал на желание скрестить копья 25 раз на конях с боевыми седлами. Проигравший должен был послать копье суверену рыцаря-победителя. Призом лучшему в этих схватках служила золотая копия оружия, которым рыцарь одержал победу.
    В противовес популярности турниров-спектаклей па д’арм, а может быть, и в качестве реакции на них, в XV в. отмечается увеличение числа турниров, проводимых на настоящем, боевом оружии (а утранс). Вместе с тем определенного лоска не были лишены и они: сохранилось немало писем, в которых содержался вызов на поединок, напоминающий па д’арм.
    После смерти Карла Смелого в 1477 г. центр проведения турниров переместился из Бургундии в Священную Римскую империю. Император Максимилиан I был большим поклонником турниров, и благодаря ему появилось множество новых типов схваток. При его дворе турниры проводились очень часто и с большой пышностью, задавая турнирную моду всей Западной Европе. Поэтому большинство турнирных терминов этого периода немецкие. Было изобретено огромное множество вариантов копейного поединка. Суть некоторых из них к настоящему времени утеряна. Однако все их многообразие происходит от двух основных типов - гештеха и реннена. В гештехе рыцари после сшибки возвращались на то место, откуда начинали атаку, поправляли снаряжение и брали новое копье. Таким образом, после каждой сшибки следовала пауза. В поединках реннен рыцари разгоняли коней, сшибались, «преламывали копья», отходили на противоположный конец ристалища и, если никто не был выбит из седла и ни у кого не был поврежден доспех, разворачивали коней, на ходу подхватывали новые копья и, меняясь местами, шли в новую атаку. Таких сшибок могло быть три или больше, причем все они проводились с полным разгоном лошади. Вероятно, именно благодаря этому произошло название «реннен» (в пер. с нем. «скачки»). Кроме указанного различия принципиально отличались доспехи: в гештехе рыцари надевали так называемый штехцойг, а в реннене - реннцойг. Рыцарское копье в поединках типа реннен было меньшего диаметра, не таким толстым, как в гештехе. Доспехи штехцойг несколько отличались в разных странах, соответственно получив названия - «немецкий», «французский», «английский», «итальянский». В поединках типа реннен доспехи также могли отличаться в зависимости от подвида поединка. Существовали доспехи со сложными пружинными конструкциями, при точном попадании в которые какая-либо часть доспеха вылетала вверх или даже разлеталась в воздухе на множество кусков. Чаще всего это был щит, но иногда взлетали вуаль, закрепленная спереди на кожаной пластине, или налобные усиления шлема. Некоторые поединки типа реннен были весьма опасны для участников. Так, в бундреннене не использовался подбородник, в вулъстреннене - шлем, а в пфанненреннене не было защищено тело. Последний считался настолько опасным, что на ристалище заранее помещали гроб!
    Обычными призами на турнирах служили кольцо, венок, драгоценный камень, меч, шлем или боевая лошадь. Считается, что именно на турнирах первой половины XV в. родилась традиция, существующая до сих пор, - рукопожатие, которым рыцари обменивались после боя в знак того, что они не держат друг на друга зла. Копейные поединки были самым распространенным видом турнира, но далеко не единственным. Большую популярность в XV в. завоевали конный бой на булавах и тупых мечах, пеший бой (одиночный или групповой) без барьера или с барьером. При проведении так называемого полевого турнира рыцари делились на две группы и атаковали друг друга в линейном порядке, имитируя конную атаку, как на поле боя. Здесь все бойцы и их лошади были закованы в боевые доспехи, а оружием служило копье с острым наконечником. Обычно целью схватки было «преломить копье», и рыцари появлялись без мечей. Но иногда после копейной сшибки рыцари переходили к бою на мечах. В турнирной книге герцога Баварского, будущего Вильгельма IV, упоминаются даже два меча (еще и «седельный» меч, подвешиваемый к седлу).
    Каждый знатный рыцарь должен был иметь по крайней мере один турнирный доспех, чтобы в случае вызова достойно предстать перед противником. Однако большое разнообразие в видах турниров требовало приобретать все новые и новые специальные доспехи, а это было по карману далеко не всем. Около 1510 г. мастера-оружейники нашли выход. Они стали изготавливать доспехи гарнитурами. Путем замены некоторых деталей один и тот же доспех мог использоваться как в бою, так и на турнире, причем и в пешем бою, и в конном поединке. Все эти типы турниров сохранялись приблизительно до 1540 г. Затем итальянское влияние, усилившееся в эпоху Ренессанса, стало сказываться и на турнирах. В результате немецкий турнир был вытеснен итальянским. Кроме того, итальянцы, всегда недолюбливавшие громоздкое немецкое снаряжение, ввели более легкие доспехи, приближавшиеся по форме к боевым. Именно с середины XVI в. предпочтение стали отдавать двум видам копейного поединка - свободному турниру и итальянскому поединку, а также пешему бою. Свободный турнир проводили без барьера, но он был менее популярен, чем итальянский поединок, проводимый через барьер, наиболее распространенный в Западной Европе на протяжении XV-XVI вв. Итальянский поединок подразделялся на поединок мира и поединок войны. В первом случае использовалось специальное турнирное вооружение и копья с коронелем, а в последнем - боевые доспехи и острые копья. После использования копий противники снимали дополнительные пластины и брались за тупые мечи. Схватка меле была подобна этой, за исключением того, что в ней принимало участие много бойцов. Пеший турнир в XVI в. часто устраивали перед конными состязаниями. Бой проводился через деревянный барьер, а основным оружием стало копье, которое удерживали двумя руками. Целью было сломать копье противника, а каждому участнику разрешалось сломать в бою 5 - 6 копий. В Австрии и Восточной Германии в середине XVI в. был распространен также венгерский турнир, который совмещал военные игры с костюмированными представлениями, - своего рода па д’арм, но с венгерскими деталями. Снаряжение в нем использовалось только венгерское - венгерские тарчи, венгерские сабли, которые служили только украшением, и даже чрезвычайно громоздкие и тяжелые венгерские шпоры.
    Театрализованные представления всегда были излюбленной частью турниров, если только у организатора хватало на это средств. На турнире в Вестминстере в 1511 г. было построено роскошное сооружение длиной 8 м, представлявшее собой лес с птицами и животными. Внутри находились лесничие, дева, король и три рыцаря. На переднем плане располагались золотой лев и серебряная антилопа, на которых сидели дамы, а все это сооружение тащили дикари. К четырем углам постройки были прикреплены щиты короля и рыцарей. Популярными оставались и потешные осады замков (шармютцель), которые теперь отличались небывалым размахом и роскошью. Так, в 1517 г. Франциск I организовал турнир, для которого приказал построить деревянный город, окруженный рвами. Отряд из 100 всадников и 400 пехотинцев штурмовал эту крепость в течение месяца! В сражении использовались даже пушки, стрелявшие пустотелыми ядрами. В Дрездене в 1553 г. четыре отряда конницы напали на замок, гарнизон которого был вооружен боевыми вилами, алъшписами и 400 глиняными горшками, чтобы сбрасывать их на штурмующих. Обе стороны использовали пушки.
    Несмотря на строгие правила, смертность на турнирах вплоть до XIV в. была очень велика. В 1175 г. в Германии на турнирах погибло 17 рыцарей. На турнире 1240 г. в Нойсе близ Кельна погибло более 60 человек (правда, многие из них задохнулись от жары и пыли). И это при том, что турниры считались слишком мягкими и мало отвечающими требованиям подготовки к войне. Даже начавшиеся в том же веке создание специального защитного вооружения и использование тупого оружия лишь немного уменьшили опасность получения травм. В 1524 г. на турнире чуть не погиб король Генрих VIII: сломанное копье отбросило забрало его шлема и осколки копья попали в лицо. Король все же остался невредим. А вот французскому королю Генриху II в 1559 г. повезло меньше: удар копья констебля де Монтгомери отбросил забрало, и обломок копья смертельно ранил короля. После этого случая популярность турниров стала падать. К XVII в. серьезные турниры практически уже не проводились. Только в некоторых уголках Западной Европы они проходили до начала XVIII в.
    Общий упадок интереса к турнирам был связан с появлением регулярных армий и усовершенствованием огнестрельного оружия. На первое место в подготовке воина вышли маневрирование на поле боя и оперативное владение мушкетом. Бронебойность последнего в XVII в. увеличилась настолько, что доспехи потеряли свое значение и от них постепенно отказались. Таранный удар копьем утратил свое значение еще раньше. Все это сделало турнир бесполезным с точки зрения подготовки воина, превратив лишь в театрализованное представление, не слишком опасную игру. С этого времени, на мой взгляд, рыцарские турниры как токовые исчезают, уступая свое место своего рода представлению, которые проводятся и по сей день в некоторых уголках нашей планеты.

       Сообщение № 5. 1.8.2008, 18:56, Serafim777 пишет:
    Serafim777 ( Offline )
    Серафим

    *
    Магистр
    Сообщений: 450
    профиль

    Репутация: 24
    2.2. Рыцарские замки

    Феодальный замок, наряду с храмом, часто определял архитектурные пейзаж эпохи Средневековья, и были основными сооружениями романского стиля. Замок был и жилищем, и оборонительным сооружением, а иногда заменял стадион и театр. В замках проходили рыцарские турниры, театральные и музыкальные представления, пиры. Замок являлся оплотом рыцарства и сосредоточием средневековой культуры. Именно поэтому я решил рассмотреть в своей исследовательской работе рыцарские замки, их архитектуру и функцию.
    Искусство раннего средневековья в целом отвечало теологическому духу эпохи и эстетическим взглядам, высказанным отцами церкви. Искусство VI-XII вв. называют романским. Это первый общеевропейский (несмотря на ряд не столь принципиальных национальных различий) художественный стиль. До него говорится об искусстве варварских королевств, искусстве Империи (Каролингов, искусстве оттоновской империи (некоторые исследователи относят эти периоды также к романскому искусству, тогда время романского стиля датируется VI-XII вв). В начале XIX в. термин «романский стиль» («романское искусство») был введен французскими археологами. Изучая здания, обнаруженные по раскопкам, они пришли к выводу, что эти сооружения напоминают постройки Древнего Рима. Именно отсюда происходит термин «романский» — римский.
    В романском стиле доминирующую роль играла архитектура. Как бы отвечая взглядам отцов церкви — противникам роскоши, сооружения этого стиля (замки и храмы) были строги и лишены каких-либо излишеств. Все было подчинено суровой действительности. Каменные здания в период междоусобиц играли роль крепостей. Эти сооружения имели массивные стены, узкие окна, высокие башни (для наблюдений за приближающимся врагом). Основными типами зданий являлись рыцарский замок, наряду с монастырскими ансамблями, храмами.
    Укрепленные замки появляются в X в. на заре феодализации, в виде огромных деревянных башен, донжонов, возводимых на естественных или искусственных возвышенностях, удобных для защиты местах (в точном смысле слово донжон в старинных текстах обозначало первоначально холм, на котором стояла башня). Однако, несмотря на всю кажущуюся простату ранних замков уже в это время встречаются различия в построении донжонов. Так, например, особенностью замков норманнской архитектуры было наличие у них большой многоярусной башни – донжона, являющего главной частью всего замка. Для рыцаря это был и дом для его семьи, и склад для продуктов, и даже тюрьма, в которой содержались его пленники. В подвале обычно располагался глубокий колодец, позволяющий не опасаться нехватки воды в случаи осады.
    Вначале таким донжоном, имеющий вход обычно на уровне второго этажа, постройка замка и ограничивалась. Но в конце ХI века вокруг их начали строить ещё и каменные стены, и оборонительное значение замка сразу возросло. Теперь для того, чтобы его взять, нужно было или разломать очень прочные ворота и ворваться через них внутрь, или каким-нибудь образом преодолеть окружающие замок стены. Но и в этом случаи говорить об окончательной победе было ещё рано, поскольку в центре замка оставался донжон, защитникам которого с его большой высоты было очень удобно стрелять в нападающих из луков, лить им на головы кипяток и швырять заранее припасённые камни.
    Донжоны очень быстро распространились во множестве. В 1150-1250 в. на территории Европы возводятся тысячи замков, как королевских и очень больших, требующих для строительства огромных денег и массы рабочих, так и совсем маленьких, строящих не столько по необходимости, сколько из амбиций. Каждый владыка, достаточно влиятельный, непременно возводил донжон, иногда так близко от башни соседа, что они в случае конфликта могли достать друг друга стрелами. Владение таким «замком» породило сеньорию. Топонимика Франции хранит память о множестве первых донжонов – Ла Мотт, Мотт-Беврон, Мотт-Фрейи и тому подобные. Все эти постройки имели одну особенность устройства, от которой никогда не отступали: отсутствие входа на уровне земли. В них всегда проникали через отверстие не уровне второго этажа с помощью лестницы или легких убирающихся мостков, исключающих всякое неожиданное вторжение. Приблизительно с 1220 г. появилась и вторая характерная особенность донжонов – башни замков стали делать не квадратными, а круглыми, так они легче выдерживали обстрел снарядами метательных машин и удары таранов.
    Большинство башен были окружены палисадами, следы которых остались в топонимике в форме слов plessis и baie. Наиболее важные укрепления снабжались длинными мостками на временных подставках, они вели от уровня земли наружного палисада и отлого поднимались к воротам донжона, господствовавшего над всем укрепленными пространством.
    В XII в. Хронист Иоанн из Колмье, биограф епископа Терованского Иоанна Вернетона, повествует нам о неудачном приключении своего героя, при посещении замка Мершем, по дороге в свою епархию. Вступив на шаткий помост с чрезмерно большой свитой, безрассудный прелат и его стражи повалились вперемешку в ров более чем с десятиметровой высоты. Такая высота не представляла ничего необычного, например, в Британии в замке Тетфор в Норфолке замковый холм поднимался на 35 м над уровнем земли.
    Могущество сеньора определялось внушительностью его замка, и поэтому большинство из строителей первых каменных донжонов запрещали своим вассалам следовать своему примеру, чтобы иметь возможность в случае восстания легко разрушить укрепления строптивцев. Прекрасную иллюстрацию быстроты, с которой возводились и разрушались деревянные укрепления, представляет нам Сюге, настоятель Сен-Дени в своей «Жизни Людовика VI, прозываемого Толстым». Три раза он разрушал замок непокорного вассала и пленил Гуго дю Пюизе, однако каждый раз прощал строптивца, а тот вскоре вновь отстраивал свой замок и снова принимался подвергать окрестное население вымогательством и беззакониям.
    Военная дело и наука не стояли на месте, с каждым годом совершенствовались методы осады и захвата замков, а вместе с ними совершенствовались и замки. Уже в 1290 г. от строительства донжонов в замках отказываются, и начинают возводить так называемые концентрические замки, оборона которых опиралась не на один, а два и даже три ряда стен и множество башен, располагавшихся по всему периметру, а также на мощные надвратные укрепления. Отныне вход в замок защищают не только ворота и поднимающийся на цепях подъёмный мост, но и спускающая в специальных позах тяжелая металлическая решетка – герс, позволяющая стрелять через неё в нападающих, а также специальное передовое укрепление – барбакан, не допускавшее атакующих к самим воротам. Верх стены и башен венчали машикули - каменные внешние галереи, специальные отверстия в которых позволяющие обороняющим бросать камни и поливать их кипящей смолой или кипятком.
    В замках всё было подчинено одному требованию – максимальной защищённости, поэтому архитектура их не отличалась особым изяществом и вкусом. Обычно замки состояли из широких круглых башен с зубчатыми платформами; иногда башни делались четырехугольными и к ним приставлялись огромные камни, которые служили для бельведеров (бельведер — вышка, с которой открывается вид на окрестности, или название некоторых дворцовых построек). Башни составляли неотъемлемую принадлежность всякого замка и были особым знаком дворянства. Ж. Ж. Руа в своей «Истории рыцарства» отмечает, что когда хотели подчеркнуть величие какого-либо дворянина, то говорили: «У него есть башня». Зубчатые галереи соединяли башни замка между собой; они были с разнообразными окнами. По их амбразурам можно было судить о толщине стен и парапета. Окна были не только круглые и четырехугольные, но и принимавшие форму глаз, ушей или трилистника. Ставни же делались из холста. Вход в замок защищался палисадами, рвами, бойницами и амбразурами в стенах. Внешний вид замка был призван внушать страх и трепет в сердца врагов и непокорных вассалов. О внутренних удобствах в замках, как правило, заботились в самую последнюю очередь так как они не влияли на защищенность замка. Поэтому помещения были тёмными, так как окон в них было мало и те больше походили не на окна, а на щели или бойницы. А вместо стекол в них вставляли слюду или натягивали кишки крупного рогатого скота, из которого выделывали тонкую плёнку.
    Из-за множества лестниц и переходов по замку гуляли сквозняки, ну а натопить в нём можно было только в несколько комнатах, хотя и в каминах сжигались целые древесные стволы. Спину сидевшим у такого камина немилосердно жгло, а ноги мёрзли - под них приходилось подставлять скамеечки. Полы были каменные, поэтому их обычно застилали сеном или соломой, и эту подстилку время от времени меняли.
    Туалеты в замках (да и не только в замках) были самые примитивные, со спуском нечистот прямо в окружающий замок ров, причём располагались они как в помещениях замка, так и прямо на стенах. Мебели было совсем не много, в основном массивные деревянные кровати, шкафы, украшенные резьбой сундуки. Столы чаще всего были разборные, так как старались, чтобы большинство помещений было не загромождено. На стенах висело закопченное оружие, которое приходилось постоянно чистить.
    Со временем отношение к комфорту изменилось, уже начиная с ХIV века феодалы начали требовать от строителей замка больших окон, удобных лестниц, защищенных от солнца галерей, иными словами, разумного сочетания удобства и защищенности. Появились замки не только из камня, но и из кирпича, а их внутреннее убранство стало отличаться вкусом и роскошью. Стены, которые до этого просто белили, теперь покрывались гобеленами и коврами и отделяли одну часть большой комнаты от другой. Появилась красивая резная мебель, посуда, не редко привезенная с Востока, а в больших окнах – разноцветное стекло. Теперь замки были не только удобным оборонительным сооружением, но и благоустроенным местом для жилья.
    Рыцарский замок в то время представлял нечто вроде огромного склада, в котором хранились самые разнообразные продукты питания. Погреба, подвалы, чердаки – всюду хранилось зерно, копчённое и солёное мясо, сушеные фрукты и овощи, а также запасы вина для владельца замка, его семьи и воинов. Сало и бекон засаливалось в больших каменных ларях, которые находились в прохладных подвалах, а рыба – обычно сельдь или треска - хранились в деревянных бочках. Лосось в то время был едой бедняков, а свежую рыбу к столу владельца замка доставляли с принадлежащих ему прудов или же вылавливали в ближней реке.
    Мёд хранился в больших глиняных кувшинах, горловина которых заливалась воском. Мёд заменял людям сахар, который ещё не был известен, а пчёлы к тому же еще доставляли воск для свечей. Более дешевыми были свечи, сделанные из сала. Жилые помещения освещались также маслеными лампами и даже факелами из хвойных пород дерева.
    Отдельные башни замка были буквально набиты сеном сверху донизу, ведь в замке было много лошадей.
    Картофель в средние века был ещё не известен, поэтому хлеба требовалось очень много – около одного килограмма в день на человека. Печь его приходилось ежедневно и в больших количествах. Вот почему кухни и пекарни в средневековых замках были такие огромные, ведь в них готовили еду не только для самих хозяев, но и для слуг, воинов, а зачастую ещё и для окрестных нищих, подавать еду которым считалось богоугодным делом и помогало господам замаливать свои грехи. В голодные годы и замковых запасов крестьянам выдавалось зерно на посев, хотя бывало и так, что иной феодал обирал их до нитки и заставлял заниматься грабежом на дороге, оставляя себе львиную долю награбленного!
    Многие феодалы промышляли откровенным разбоем, но они же зачастую и защищали крестьян, которые старались селиться поближе к замку, где можно было иной раз наняться на работу и укрыть свою семью, имущество и скот в случаи войны. Так, например, жители деревни Домреми – той самой, от куда была родом героиня французского народа Жанна д!Арк, - долгое время скрывалась от грабительских рыцарских банд в «островной крепости», расположенной на острове посреди реки Маас, - полуразвалившемся замке местных синьоров де Бурлемон.
    Вокруг замков обычно возникали слободы, поселки, а то и не большие городки. Базары, ярмарки или посад под самыми замковыми стенами – всё это сулило владельцу замка немалый доход, но в 15-16 в.в.в. многие замки оказались настолько зажаты плотной массой обступающих их домов, что потеряли всякое оборонительное значение. К тому же всё возрастающая мощь артиллерии постепенно сводило на нет оборонительное значение замковых сооружений. Замок всё больше становился лишь местом проживания синьора, а то и отдаленной королевской тюрьмой.
    В продолжительном противостоянии между инженерами, ведущими осаду замков и инженерами, а так же архитекторами, модернизирующими оборонительную систему замка, победу одержали первые – замки стали постепенно терять свое значение но не исчезли. Архитектурное и культурное наследие замков живо и по сей день.

       Сообщение № 6. 1.8.2008, 18:59, Serafim777 пишет:
    Serafim777 ( Offline )
    Серафим

    *
    Магистр
    Сообщений: 450
    профиль

    Репутация: 24
    2. 3. Рыцарская литература

    Рыцарская куртуазная поэзия
    Укрепление королевской власти, рост богатеющих городов, крестовые походы, открывшие перед изумленным Западом диковинки Ближнего Востока, - все это в совокупности обусловило глубокую трансформацию феодальной культуры и возникновение новых форм искусства, которые принято называть куртуазными, т.е. придворными. В это время впервые в истории человечества культивируются идеалы духовной любви, возникает рыцарская лирическая поэзия и музыка. В Средние века поэзия стала королевой словесности, даже летописи облекались в стихотворную форму. Первые любовные рыцарские стихи были созданы в Провансе, на юге Франции, еще в конце XI в. А в XII-XIII вв. уже все города, все феодальные замки были охвачены новыми веяниями. Пышным цветом расцветает придворная рыцарская культура, блестящая, изысканная, нарядная (Приложение 3, источник 5)
    Оставаясь воином, рыцарь в то же время должен был обладать прекрасными манерами, быть приобщенным к культуре, поклоняться Прекрасной Даме, являя собой образец придворного этикета, именуемого куртуазией. Именно с культа
    «дамы сердца» - Прекрасной Дамы и началась куртуазная поэзия. Рыцари-поэты воспевали ее красоту и благородство, а знатные дамы весьма благосклонно относились к куртуазной поэзии, которая поднимала их на высокий пьедестал.
    Конечно, куртуазная любовь была не лишена условности, поскольку полностью подчинялась придворному этикету. Дело в том, что Прекрасная Дама, воспеваемая трубадурами в Южной Франции и труверами в Северной Франции, миннезингерами в Германии и менестрелями в Англии, была, как правило, супругой сюзерена (Приложение 1). А влюбленные рыцари оставались почтительными придворными. Куртуазные песни, льстя самолюбию дамы, одновременно окружали сиянием исключительности феодальный двор, среди которого она царила.
    Куртуазную любовь отличал ряд особенностей. Прежде всего, это была тайная любовь, поэт избегал называть свою даму по имени. Куртуазная любовь - любовь тонкая, изысканная, в отличие от чувственной, глупой любви. Она должна была выглядеть трепетным обожанием. Именно в такой призрачной любви находили высшую меру радости. Но не следует преувеличивать платонизм куртуазной любви, в лучших любовных песнях того времени звучит горячее человеческое чувство. Поэтических текстов, созданных в ту эпоху, чрезвычайно много, и сегодня, конечно, уже никто не знает, кто были авторы большего числа их, но среди поэтов бесцветных появлялись и запоминающиеся фигуры с яркой индивидуальностью. Наиболее известными трубадурами были трепетный Бернарт де Вентадорн, пылкий Гираут де Борнейль, суровый Маркабрюн, рассудительный Пейролъ, мечтательный Джауфре Рюделъ. В Провансе существовало множество форм куртуазной поэзии, но к наиболее распространенным относились кансона, альба, баллада, пасторела, плач, сирвентес (Приложение 1). Кансона («песня») в повествовательной форме излагала любовную тему (Приложение 2).

    Наличие в провансальской поэзии таких форм, как тенсона, сирвентес и плач, свидетельствует о том, что хотя любовная тема и занимала в ней господствующее положение, она не являлась единственной. Трубадуры охотно откликались на злобу дня, касались в своих песнях вопросов политических и социальных.
    Трубадуры были первыми куртуазными лириками Европы. За ними последовали немецкие миннезингеры - «певцы любви». Однако в их поэзии чувственный элемент играл меньшую роль, нежели в поэзии романской, и скорее преобладал морализаторский оттенок, например:

    Те времена прошли давно
    Когда-то, Бог свидетель,
    Царили в мире заодно
    Любовь и добродетель.
    Все в грех теперь погружено
    Любить грешно и жить грешно.
    Губительный владетель,
    Грех греху радетель...-
    и религиозный подтекст:
    Святого нашего креста Кто в суете земных утех,
    И ты достоин,
    Погрязнуть рад.
    Когда твоя душа чиста, Ты плащ с крестом надел
    Отважный воин. Во имя добрых дел.
    Такое бремя не для тех,
    Напрасен твой обет,
    Кто глуповат,
    Когда креста на сердце нет.


    Творчество трубадуров, труверов, миннезингеров можно назвать первым великим расцветом европейской лирики, за которым последовал еще более могучий расцвет, порожденный эпохой Возрождения.


    Рыцарский куртуазный роман
    В XII в. возник новый литературный жанр - рыцарский роман. Создание романа предполагает не только вдохновение и особое творческое восприятие мира, но и обширные знания. Авторами были чаще всего ученые люди, пытавшиеся примирить идеалы куртуазности и всеобщего равенства перед Богом с реальными придворными обычаями и нравами эпохи; идеалы куртуазности являлись своеобразным протестом против не очень поэтичной повседневности.
    Эта специфическая мораль рыцарства была утопична, но именно она была отражена в романе.
    Первые романы появились во Франции, в англо-нормандской культурной среде, как своеобразный сплав кельтских эпических преданий, позднеантичных латинских пересказов Гомера, Вергилия, Овидия, увлекательных рассказов крестоносцев о неведомых странах и провансальских куртуазных песен.
    Одним из создателей рыцарского романа был Кретьен де Труа (30-90-е гг. XII в.). Сюжеты его многочисленных произведений прочно вошли в арсенал европейской словесности, но наиболее знаменит «Ивейн, или Рыцарь со львом».
    Сюжет и герои романа связывают его с британским циклом о короле Артуре, сенешале Кее, королеве Геньевре, рыцарях Ивейне, Ланселоте и других. Важной приметой того мира, в котором живут и действуют герои, является переплетение реалистических и фантастических элементов. По описанию турниров, многолюдных охот, осад можно составить представление о быте обитателей средневековых городов и замков, его праздничности; вместе с тем чудесное встречается в романе на каждом шагу (вся природа заколдована и населена загадочными существами) и, передается через будничное, обыденное.
    Мир, созданный фантазией Кретьена де Труа, - воплощение рыцарственности, и действия героев, живущих в этом мире, направлены на совершение подвига,
    «авантюры». При этом не любовь толкает рыцаря на «авантюру», хотя любовь к даме играет в романе олень большую роль, ибо способность к любви - непременное качество настоящего рыцаря, - им движет страсть к приключениям, в ходе которых он оттачивает воинское мастерство, воспитывает волю, демонстрирует мужество. В то же время в романе «Ивейн» Кретьен показал, что сам по себе подвиг бессмыслен, что «авантюры» непременно должны быть внутренне исполнены смысла, целенаправленны: это защита оклеветанной дамы, спасение родственников друга, избавление от костра девушки. Благородство и самоотречение Ивейна иносказательно подчеркнуто в романе его дружбой со львом, царем зверей, спасение которого является определяющим в формировании характера героя. И показательно, что не воинские свершения, а полезные целенаправленные действия приводят героя к нравственному совершенству, делая его истинным рыцарем, не только смелым и ловким, но и обладающим душевной широтой и благородством.
    Еще более сложные приемы раскрытия человеческого характера использовались Кретьеном де Труа в «Повести о Граале», где подвиг
    «повышенной трудности» обрекает героя на аскетизм. Но это совсем не христианская аскеза ради грядущего собственного спасения, глубоко эгоистическая по своим внутренним побуждениям, а величайшая собранность и целеустремленность. Персиваль покидает свою подругу, движимый не мистическим религиозным порывом, а сложным комплексом чувств, где скорбь о брошенной матери и желание помочь дяде Королю Рыболову занимает одно из первых мест. Королевство же Грааля помещено в некоторую топографическую неопределенность, ибо оно везде, где есть подлинная рыцарственность, где в чести справедливость и доброта, скромность и мужество, и нигде, коль скоро эти высокие нравственные качества отсутствуют.
    Совершенно иная тональность у другого прославленного романа
    Средневековья - «Тристана и Изольды», в основу которого легли ирландские сказания о несчастной любви двух молодых прекрасных сердец. В сюжете романа отсутствует рыцарская «авантюра» и на первый план выдвинут неразрешимый конфликт между индивидуальными побуждениями героев и общепринятыми нормами.
    Пагубная страсть юноши Тристана и королевы Изольды толкает их на попрание вассального и супружеского долга, на цепь притворств и обманов. Поэтому общая тональность книги приобретает трагический оттенок: герои гибнут не под ударами более сильных противников, они становятся жертвой судьбы, рока.
    И если в куртуазной лирике трубадуров конфликт между силой большого чувства и его незаконностью намеренно снимался, то в рыцарском романе акцент делался на том, что подлинная любовь неизбежно незаконна, а потому трагична.
    И в романе о Тристане и Изольде, и в произведениях Кретьена де Труа не было полного слияния с идеологией рыцарства; мировоззрение авторов оказывалось шире, демократичней и гуманней узкой сословной идеологии.
    Все эти наивные рассказы о зловредных великанах, справедливых королях, мудрых отшельниках, великодушных рыцарях, о любви светлой и самоотверженной отразили определенный этап самосознания рыцарства и передали следующим эпохам высокое представление о человеческом долге, о чести, благородстве, бескорыстии, подвижничестве, о сострадании, т.е. о том, что стало называться трудно определимым, но всем понятным словом
    «рыцарственность».

    Миннезанг
    Немецкая рыцарская культура и литература XII—XIII вв. развивается под влиянием Франции, «классической» страны эпохи феодализма. Поэзия немецкого рыцарства, в некоторой части имея характер переводной или подражательный, в лучших своих достижениях возвышается до подлинной творческой самостоятельности (Приложение 3, источник 5).
    Немецкая рыцарская лирика носит название миннезанг, т. е. «любовная песня» (от слова Minne — «любовь»). Ее древнейшие памятники относятся к
    1170-м годам. Около этого времени почти одновременно возникают два направления рыцарской любовной песни. Одно, более архаическое по своему стилю, теснее примыкает к народной песне и еще почти не затронуто новыми идеями рыцарского служения даме. Другое стоит под непосредственным влиянием поэзии провансальских трубадуров и их французских подражателей. «Народное» направление миннезанга зарождается на юго-востоке, в Баварии, Австрии и Швабии, где еще господствуют архаические, более национальные вкусы и влияние новой, куртуазной культуры носит лишь очень поверхностный характер. Его главные представители — поэты Кюренберг, Дитмар фон Аист и др. «Куртуазное» направление возникает в западных областях Германии, в более передовых прирейнских землях, где раньше распространились пришедшие из Франции идеи и вкусы и рыцарская поэзия перестроилась по новым французско- провансальским образцам. Родоначальники этого направления — прирейнские рыцари Генрих фон Фельдеке и Фридрих фон Хузен. В 1180—1190 гг. куртуазное направление миннезанга распространяется на восток и охватывает всю Германию (Генрих фон Морунген, Рейнмар фон Хагенау и др.). Однако до высших своих достижений рыцарская лирика поднимается лишь в результате синтеза обоих направлений, куртуазного и народного, в творчестве Вальтера фон дер Фогельвейде, величайшего немецкого лирического поэта средневековья.
    Песни миннезингеров архаического стиля обычно являются однострофными стихотворениями простейшей метрической конструкции, объединенными парными рифмами, часто неточными; строение стиха определяется числом ударений, тогда как число неударных слогов между ударениями может быть различным (так называемый «акцентный стих»). Все эти формальные особенности, характерные и для немецкой народной песни, в поэзии куртуазного стиля исчезают. Как и в народной лирике, в стихотворениях этого рода всегда наличествует объективный элемент повествования, лирический сюжет или четкая драматическая ситуация. Например, у Дитмара: «Стояла женщина одна и смотрела через поле и ждала своего милого. Вот она увидела пролетающего сокола: «Счастлив ты, сокол! Ты можешь лететь, куда захочешь. Ты выбираешь в лесу дерево, которое тебе нравится. Так поступила и я. Я избрала себе мужа... А теперь мне завидуют прекрасные женщины» (Приложение 3, источник 3).
    Весьма часто у поэтов «архаического» стиля встречаются «женские песни», один из жанров «объективной лирики», наиболее распространенный в народной поэзии; обычно это жалоба покинутой или одинокой женщины. В ряде случаев мужская и женская строфы объединяются в драматической форме диалога. Многие стихотворения открываются «природным зачином» — описанием прихода весны или осени, которому соответствует душевное настроение поэта, пробуждение любви или любовная тоска. Такой «психологический параллелизм» является типичным признаком народной песни.
    Концепция любви этих поэтов, в особенности наиболее архаичного из них, Кюренберга, существенным образом отличается от провансальской доктрины рыцарского служения даме. Песня нередко обращена к девушке, а не к замужней женщине. Любовь не ограничивается возвышенным томлением, а стремится к чувственному удовлетворению. Томление, любовная тоска являются преимущественным уделом женщины, мужчина-поэт обыкновенно остается победителем в любовной борьбе, «Женщину и сокола легко приручить»,— заявляет Кюренберг. «Кто сумеет их приманить, того они сами будут искать».
    Эти более примитивные любовные отношения, еще лишенные налета куртуазности, вполне соответствуют нормальным бытовым отношениям между мужчиной и женщиной в средневековом обществе. Таким образом, лирические строфы поэтов «архаического» направления по своему идейному содержанию и стилю заметно отличаются от лирики провансальских трубадуров и их немецких подражателей. Они приближаются к типу простейших двустиший и четверостиший любовного содержания, импровизируемых во время мировых весенних плясок, которые известны с древнейших времен у самых разных народов и, несомненно, издавна существовали у немцев, как они существуют у них и до сих пор под различными названиями (например, так называемые Schnaderhupfel, «частушки», в Баварских Альпах, в Тироле и др.). Литературное влияние провансальской поэзии помогло лишь переоформить в соответствии с новыми сословными идеалами феодального общества те ростки народной поэзии любовного содержания, которые лежат в основе рыцарского миннезанга (Приложение 3, источник 3).
    Куртуазное направление немецкой лирики, зарождающееся на Рейне также в 1170-х годах, стоит под непосредственным влиянием провансальских трубадуров. Но лишь в редких случаях это влияние имеет характер прямого заимствования или перевода, обычно оно ограничивается общими особенностями формы и традиционными для куртуазной лирики идеями и мотивами. По своей внешней форме песни нового стиля представляют большие многострофные стихотворения. Строфа имеет сложное строение, рифмы, всегда точные, по примеру романской метрики вводится принцип счета слогов с постоянным числом неударных между ударениями. Эти метрические новшества и усложнения, достигающие у более поздних миннезингеров большой формальной виртуозности, были, очевидно, связаны с новыми, более сложными формами музыкальной композиции, занесенными также из Прованса.
    По своим идеям и темам лирика провансальского направления всецело определяется доктриной куртуазной любви как рыцарского служения даме.
    Повествовательный сюжет, драматическая ситуация, вводное описание природы, все «объективные» элементы народного стиля исчезают почти совершенно во всепоглощающем лирическом переживании. В бесконечном ряде вариаций поэты развивают своеобразную диалектику «высокой любви»: томление по недосягаемой возлюбленной и боязнь исполнения мечты, страдания неосуществленного чувства и радость страдания. Красота дамы противопоставляется ее жестокосердию: поэт обвиняет свои глаза, которые виновны в его несчастье. Но в муках любви он испытывает радость и ни за что не откажется от них, потому что радости без страдания не бывает. Фридрих фон Хузен даже восхваляет «сплетников» и «соглядатаев», на которых обычно жалуются средневековые поэты: лишь бы на самом деле нашли они повод для своей зависти.
    В песнях Генриха фон Морунгена, наиболее блестящего представителя лирики провансальского стиля, традиционная тема «восхваления» дамы приобретает черты индивидуального художественного мастерства, опирающегося на литературные источники — на знакомство с латинской поэзией, классической и средневековой. Если Кюренберг и поэты его группы пользовались для возлюбленной постоянными эпитетами «прекрасная» и «добрая», то Морунген пространно описывает ее красоту: «розовые губы», «богатые радостью», «светлые», «играющие» глаза, «белые лилии и алые розы» на ее лице, «тонкий стан». Она — «венец всех женщин», «нежный, радостный май», «безоблачный солнечный свет». Не менее подробно перечисляет Морунген куртуазные добродетели своей дамы: она «благородная», «воспитанная», «гордая и радостная», «чистая и мудрая», «нежная и веселая», «правдивая без обмана», «ее чистота и добродетель подобны солнцу, которое озаряет мрачные тучи, когда его сияние так светло». Эта изысканность поэтического стиля свидетельствует о дальнейшей аристократизации миннезанга (Приложение 3, источник 3).
    Рядом с рыцарской любовной песнью развивается м Общая характеристика Средневековой эпохи оральное изречение, так называемый шпрух — дидактический жанр, также имеющий народные корни и сохранившийся по преимуществу в репертуаре странствующих певцов-профессионалов нерыцарского происхождения. Собрание таких однострофных «шпрухов», относящихся к 1160—1170 гг., сохранилось под именем Сперфогеля. В состав его стихотворных изречений, почерпнутых из народной дидактики, входят басни о животных и о людях, моральные поучения на бытовые темы, религиозные стихи, сложенные к праздникам и заключающие увещание ходить в церковь и любить ближних. Поэт охотно говорит моральными сентенциями и пословицами, и все его мировоззрение покоится на фольклорных представлениях, которые резко отличают его стиль от дидактической поэзии ученых-клириков. Биографические мотивы, заключенные в этих изречениях, позволяют восстановить социальный облик бездомного бродячего певца, живущего милостью знатных покровителей.

       Сообщение № 7. 1.8.2008, 19:00, Serafim777 пишет:
    Serafim777 ( Offline )
    Серафим

    *
    Магистр
    Сообщений: 450
    профиль

    Репутация: 24
    Словарь

    Альба (старопрованс. "alba", старое франц. "aube" или "aubade", немецк. "Tagelied") — "песня о заре", одна из наиболее типичных форм средневековой куртуазной лирики (см.). Основанием для объединения жанра служит по преимуществу тематика: А. изображает тайное свидание рыцаря с женой сеньора, прерываемое наступающей зарей (alba). За исключением нескольких А. ("Slâfest du, friedel ziere?" — "Спишь ли ты, друг прекрасный?", Дитмара фон-Эйст), где ситуация упрощена и приближается к формам народной песни, лирические произведения этого жанра повторяют одну и ту же типическую ситуацию: тайное свидание происходит в саду или в тереме замка, с башни к-рого страж (gaita, wächter) возвещает о наступлении утра; часто (хотя и не обязательно) вводится фигура верного друга-рыцаря, охраняющего покой влюбленных. Преобладает диалогическая форма — обмен строфами стражи и дамы ["Sîne klâwen durch die wolken sind geslâgen" — "Его когти пробились сквозь тучи", Вольфрама ф. Эшенбаха (см.)], друга и стража (франц. А. XIII в. "Gaite de la tor" — "Башенный страж"), друга и рыцаря (прованс. А. Гираут-де-Борнейля "Reis glorios" — "Царь преславный", приближающаяся к монологической форме), рыцаря и дамы (А. в форме wechsel’я Гейнриха ф. Морунген с рефреном "dô tagete ez" — "тогда забрезжила заря"). Монологическая форма (жалоба одного из влюбленных) встречается реже — прованс. А. "En un vergier" — "В саду" — с жалобой дамы, "Us cavalers si jazia" — "Рыцарь лежал" — с жалобой рыцаря. Сравнительно редки вводные (прованс. А.) или заключительные (немецк. А.) эпические строфы, поясняющие ситуацию. Рефрен с повторением слова "alba", обязательный в прованс. форме (напр. "Oi, Deus, oi, Deus, de l’alba! tan tost ve" — "О боже, о боже, что же заря так рано пришла"), в немецких Tagelieder встречается сравнительно редко. Тематика А. сравнительно рано вызывает протест; так А. Вольфрама ф. Эшенбаха "Der helden minne in klage" противопоставляет "тайной любви" с ее "кислыми" жалобами после "сладкого" мига свидания — "открытую любовь" признанной жены.

    Вассал (Vassallus, Vassus): иначе ленник, при феодальном строе название лица, обязанного сеньору личной верностью и службою. В. получал в личное или наследственное пользование землю, за что обязан был военною службою, участием в суде и совете сеньора и денежной помощью сеньору в изв. случаях (выкуп из плена и тому подобн.). Вассальное государство — ограниченное в верховных правах властью другого государства (сюзеренного). Ограничения чаще всего касаются права самостоятельных дипломатич. сношений и заключения договоров с другими государствами, права контроля сюзерен. государства над финансами и войском В. государства и др. Васальное г-во платит обыкновенно сюзерену известную дань. Васс. зависимость бывает номинальная (Турция и Болгария) и фактическая.

    Куртуазная литература: придворно-рыцарское течение в европейской литературе 12-14 веков, представленное лирикой трубадуров и труверов во Франции, миннезингеров в Германии и рыцарскими романами.
    Куртуазная литература:
    - прославляла воинские подвиги и рыцарское служение даме;
    - отражала ритуал рыцарской чести;
    - носила светский характер.

    Пасторела (старопровансальское — pastorela, или pastoreta, старофранцузское — pastourele, или pastourete, — "песня о пастушке"): один из характерных жанров романской куртуазной лирики, к-рому в немецком "деревенском миннезанге" ближе всего соответствует Reigen, а отчасти и Winterlied. Основанием для выделения жанра служит характерная особенность тематики — введение в круг действующих лиц П. крестьян и пастухов. Обычно сюжетную схему П. образует спор крестьянской девушки или пастушки с рыцарем-поэтом, желающим удовлетворить внезапно вспыхнувшую страсть: в одних случаях девушке удается ловкими речами избавиться от назойливого ухаживателя, в других — он добивается желанного обещаниями и прямым насилием. П. с подобной сюжетной схемой обычно называют "классической" В некоторых случаях куртуазный герой устраняется — спор идет между пастухом и пастушкой — или пьеса утрачивает эротический и приобретает дидактический характер: поэт-рыцарь выслушивает наставления почтенного пастуха. Другой распространенный тип пасторелы — так называемая "описательная пасторела", или "пасторела-сценка". Куртуазный поэт выступает здесь в качестве наблюдателя, который рисует весенний праздник и крестьянское веселье.

    Плюмаж (от франц. plumage — перья): украшение из перьев, нитей или др. материала форменного головного убора, как правило — полей шляпы в виде одноцветной или многоцветной их окантовки. В широком смысле слова плюмаж — всякое украшение головного убора, обычно состоящее из перьев.

    Сюзерен: в эпоху феодализма — крупный земельный собственник, являвшийся государем по отношению к зависевшим от него вассалам.

    Трубадуры (от прованс. trobar — находить, создавать): средневековые поэты южной Франции, сочинявшие стихи на провансальском наречии лангедок (langue d’oc). Расцвет лирики трубадуров пришелся на 12-13 вв., в ходу тогда были условности, утвердившиеся благодаря знакомству духовенства и чиновничества с латинской лирикой

    Труверы (ед. ч. troveres, trouveres, от глагола trover, trouver — находить, изображать, сочинять): так назывались в средневековой Франции, с конца XI до начала XIV в., поэты, слагавшие произведения как лирические, так и эпические или повествовательные (героические поэмы, романы, фабльо). В некоторых случаях труверы являлись лишь авторами произведений, исполнявшихся другими лицами, но очень часто они были жонглерами или менестрелями, т. е. сочинителями и исполнителями одновременно.

    Феод: в средние века - земля, должность или доходы, пожалованные сеньором своему вассалу за военную службу, помощь в управлении, участие в суде и за внесение предусматриваемых обычаями платежей (от лат. Feodum – владение)

    Феодал: владелец крупного земельного надела; лицо, принадлежащее к господствующему классу крупных землевладельцев в средневековом обществе.

       Сообщение № 8. 1.8.2008, 19:03, Serafim777 пишет:
    Serafim777 ( Offline )
    Серафим

    *
    Магистр
    Сообщений: 450
    профиль

    Репутация: 24
    Основные источники:

    Энциклопедия вооружения и военного костюма. Средние Века. VII-XV века: Доспехи и вооружение –
    Крепости и осадные машины – Рыцарские турниры и гербы

    Виппер Р. Ю. История средних веков. - С.- П.: ООО «СМИО Пресс», 2000.

    Рыцари./В.О. Шпаковский/ Издательство «Балтийская книжная компания»

    rolemancer.ru

    P.S. все источники уже не вспомню.

    0 Пользователей читают эту тему (0 Гостей и 0 Скрытых Пользователей);
    Вы не авторизованы, но можете оставить сообщение в этой теме как гость. Введите Ваше имя

    Добавить комментарий

      Закрыть все тэги

    Когда мало слов
    :cool:  :wink:  :x_x:  :smile:  ::D:  :respect:  :roll:  :eh:  :brr:  :worry:  :weird:  :plotting:  :raincloud:  :%):  :furious:  :ku:  :confused:  :bee:  :blushes:  :eps:  :dead:  :confuse:  :kz:  :mrgreen:  :rolleyes:  Показать всё


     Включить смайлики?
     

    « Предыдущая тема | Статьи → Статьи для мастеров | Следующая тема »

    Яндекс.Метрика